– Мистер Фишер у себя? – спросил низкий мужской голос со слабым уэльсским акцентом.

Секретарша присела на краешек стола.

– Мистер Фишер не появляется раньше одиннадцати.

– Если не ошибаюсь, именно он представляет интересы Джона Микали?

– Верно.

– Меня зовут Льюис, – сообщил Морган. – Я аспирант Королевского музыкального колледжа. Тема моей работы – современные концертирующие пианисты. Мне хотелось бы узнать, можно ли получить интервью у мистера Микали?

– Боюсь, нет. У него только что состоялся концерт в Хельсинки, после которого он улетел в Грецию на отдых. У него вилла на Гидре.

– И когда вы ожидаете мистера Микали назад?

– Через десять дней у него запланирован концерт в Вене, но, возможно, он полетит прямо из Афин. Я действительно не знаю, когда он вернется в Лондон, не говоря уже о том, что нет никакой гарантии, что мистер Микали захочет встретиться с вами.

– Очень жаль, – огорчился Морган. – Я надеялся порасспросить его, в каких городах он больше всего любит выступать и почему.

– В Париже, – ответила секретарша. – По-моему, больше всего ему нравится Париж и Лондон.

– А Франкфурт? – спросил Морган. – Он когда-нибудь там выступал?

– Да уж!

– Почему такой странный тон?

– Мистер Микали давал концерт в тамошнем университете в прошлом году, когда застрелили министра из Восточной Германии.

– Спасибо, – поблагодарил Морган. – Вы мне очень помогли.

Полковник долго сидел около телефона, погрузившись в раздумья. Тут наверняка какая-то ошибка. Слишком просто все складывается. Вдруг раздался телефонный звонок.

– Я хочу перед вами извиниться, Аза, – сказала Кэтрин Рили. – На меня слишком сильно подействовали события того вечера…

– Где вы находитесь?

– В Кембридже.

– Сегодня произошло нечто странное, – сообщил Морган. – Я побывал на улице, где Критянин бросил машину, и попробовал проследить, куда он мог побежать.

– Но ведь вы можете только предполагать…

– Конечно. Его вероятный маршрут привел в противоположный конец Кенсингтон-Гарденз, к Алберт-Холл. И тут мне в глаза бросилась афиша. Там их много, но ее выделяло то, что упомянутый в ней концерт состоялся в восемь часов вечера в день гибели Меган.

– Концерт? – Доктор Рили почувствовала, как похолодели ее руки и участился пульс.

– Джон Микали играл Второй концерт Рахманинова. И тут кое-что всплыло в моей памяти. Итальянский кинорежиссер по фамилии Форлани был застрелен Критянином на Каннском фестивале семьдесят первого года в гостинице. Убийца как сквозь землю провалился, несмотря на все усилия французской полиции. В числе знаменитостей, проживавших тогда в том же отеле, находился и Микали.

– Ну и что?

– А в прошлом году, когда во Франкфурте застрелили министра из Восточной Германии, угадайте, кто давал концерт в местном университете?

Кэтрин глубоко вздохнула.

– Аза, вы несете чушь. Джон Микали – один из величайших пианистов мира. Его знают повсюду.

– Да, и в юности он два года прослужил в Иностранном легионе, – добавил Морган. – Ну ладно, пусть моя версия кажется нереальной, но все же ее следует разработать до конца.

– Вы говорили о своих подозрениях суперинтенданту Бейкеру?

– Черта с два. Это мое дело, и ничье больше.