— Почему я должна носить это платье? — спрашивала она дядю, когда у нее еще хватало сил проявить характер.

— Ты будешь носить то, что я тебе велю, — резко бросал он. — Ты — ублюдок, которого выкинули в мир твои отец и мать. Радуйся, что я не отправил тебя в работный дом или в сиротский приют присматривать за такими же бастардами.

— Я не позволю тебе оскорблять моих родителей! — возмущалась Хиона. — Они были женаты. Я знаю, они были женаты! Неужели ты, дядя, не понимаешь: моя мама — дочь пастора, она верила в Бога и не могла совершить ничего плохого…

Сэр Джарвис не стал спорить. Он просто избил Хиону. И только потом, после боли и унижений, девушка поняла: у нее нет сил защитить родителей, уже покинувших этот мир…

А сейчас ей казалось, что, когда герцог уедет, его бабушка начнет презирать ее, и она окажется в роли служанки в чужом доме.

Дверь в спальню неожиданно распахнулась. Хиона ожидала увидеть миссис Медоуз, пришедшую за подносом, но на пороге стоял герцог.

Девушка вскочила:

— Ой, я так боялась, что вы про меня забыли!

— Извините, если мое отсутствие показалось вам долгим. Бабушка очень заинтересовалась моим рассказом и хочет познакомиться с вами.

— Я… я думала… может быть… — неуверенным тихим голосом начала Хиона.

Герцог прочел по глазам ее мысли и перебил:

— Я сказал вам: вы должны мне доверять. Вы пообещали сделать все, что я потребую. Выполняйте же обещание, Хиона.

Она гордо вскинула подбородок, и ему понравился ее жест.

На Хионе уже не было его элегантной накидки, но с волосами, ниспадающими на плечи, даже и в отвратительном сером платье она была очень мила. Конечно, бабушка заметит и острый подбородок Хионы, и выступающие скулы, и темные тени под глазами…

Герцог протянул руку и сказал с улыбкой, перед которой никто бы не устоял:

— Идемте. Когда вы узнаете мою бабушку поближе, вы поймете: ее не стоит бояться, она совсем не такая страшная, какой может показаться сначала.

Хионе хотелось поверить герцогу, и, когда они зашагали по коридору, она подумала: «Ну что ж, ничего хуже того, что было в Стэмфорд-Тауэрсе, быть не может».

Герцог открыл дверь. Хиону ослепил золотой солнечный свет, и на нее пахнуло ароматом цветов.

Она увидела старую седовласую даму.

Герцогиня протянула ей руку.

— Мой внук только что рассказал мне о тебе, Хиона, — проговорила она. — Надеюсь, тебе у меня понравится.

Хиона сделала реверанс.

Она коснулась пальцев герцогини и внезапно ощутила себя в безопасности и под защитой, как ощущала себя рядом с герцогом.

— Я боюсь стать вам помехой, мэм, — проговорила она срывающимся от волнения голосом.

— Я-то думаю, наоборот, — ты оживишь мою скучную жизнь, — улыбнулась герцогиня. — Я так заинтригована и так тебе сочувствую. — Она покачала головой. — Мой внук дал мне очень строгие указания, что нам делать в ближайшие недели.

Хиона вопросительно посмотрела на герцога, а он с улыбкой ответил:

— Во-первых, — хотя, возможно, вам это и неинтересно, — я попросил бабушку одеть вас как подобает достойной дочери своего отца…

Герцог был совершенно уверен: ни одна женщина, молодая или старая, не станет сопротивляться обновлению ее гардероба. Он ожидал увидеть восторг в глазах Хионы, и она не разочаровала его.

— Новое платье?

— Дюжина платьев! — твердо сказала герцогиня. — Поскольку счета оплачивает мой внук, мы не станем скупиться.