Коломбо (решительным тоном). Пора кончать… Раз у Селимара не хватает храбрости признаться в своих ошибках, это сделаю я…

Селимар (подбегает к Коломбо, тихо и живо). Обождите, я сейчас им кое-что скажу…

Все. Что?

Селимар (в сторону). Теперь-то я с ними разделаюсь! (Громко, к Вернуйе и Бокардону.) Друзья мои, сейчас вы все узнаете… Это путешествие, о котором я вам только что говорил, на самом деле-бегство!

Все. Как?

Селимар. Я разорен, меня преследуют, травят… Биржа…

Коломбо. Как, зятюшка?!

Селимар (тихо, к Коломбо). Да замолчите вы наконец! Ничего вы не понимаете! (Остальным.) Видите ли, я должен… девятьсот семьдесят четыре тысячи франков — не считая судебных издержек!

Бокардон и Вернуйе (отступают в глубину). А, черт!

Селимар. Не беспокойтесь, пожалуйста, я ничего у вас не прошу!

Вернуйе (пожимает ему руку). Ах, мой несчастный друг!

Бокардон (так же). Мой храбрый друг!

Селимар. Благодарю, благодарю за эти слова… Но я еще оправлюсь-мне предлагают войти в одно превосходное предприятие: делать цинк из глины… пока это секрет, так что я прошу никому об этом не говорить.

Бокардон. О!

Вернуйе. Можете быть спокойны.

Селимар. Вот тут-то мне и потребуется ваша дружба.

Вернуйе (берет его за руку). Можете в нас не сомневаться!

Бокардон (так же). Рассчитывай на меня — до самого гроба!

Селимар. Благодарю, благодарю за эти слова! Придется мне теперь где-то добывать сто тысяч франков.

Бокардон и Вернуйе тихонько отнимают у Селимара свои руки. (Замечает это; в сторону.) Ага, клюнуло! (Громко.) Я бы, конечно, мог призанять в разных местах, но вы бы на меня обиделись…

Бокардон и Вернуйе (слабыми голосами). Еще бы!..

Селимар (в сторону). Еще немного, и они отлепятся… (Громко.) Так вот, я решил поделить свою просьбу между вами поровну: пятьдесят тысяч франков я возьму у одного и пятьдесят тысяч — у другого, так что никому обидно не будет.

Вернуйе (смущенно). Да, конечно, мы же старые друзья…

Бокардон (так же). Когда друг в беде — это святая обязанность! (Делает несколько шагов в глубь сцены.)

Селимар. Ах, черт возьми, черт возьми!

Коломбо (тихо, Селимару). Вы что, хотите дождаться, чтобы они вам их одолжили?

Селимар (тихо). Пусть попробуют — я им ни гроша не верну! (Громко.) Я не стану вас торопить: лишь бы эта сумма была у меня к пяти часам. (Вынимает часы.) Сейчас всего три.

Вернуйе (вынимает часы). Нет, половина третьего, ваши часы спешат…

Бокардон (так же). А на моих только четверть третьего…

Коломбо (так же). А на моих десять минут четвертого!

Селимар. В конце концов, это не важно.

Вернуйе (ядовито). То есть как — не важно. Получается, что только ваши часы идут правильно!

Бокардон (так же). Да, и всегда приходится ему уступать — в конце концов это может надоесть.

Коломбо (удивленно). Что это с ними?

Селимар (в сторону). Заметьте, что я им ничего не говорю.

Вернуйе. У мсье пренеприятная привычка навязывать людям свое мнение.

Бокардон. Это просто возмутительно: я утверждаю, что сейчас четверть третьего.

Вернуйе (Селимару). Вы уж лучше скажите прямо, что мои часы — старая калоша!

Бокардон (гневно). Старая калоша?!. Это часы-то моей матери?!

Вернуйе. Он оскорбляет наших матерей!

Селимар (в сторону). Заметьте, что я ничего не говорю!

Вернуйе (горячась). Конечно, мсье, я человек необидчивый, но есть такие слова…

Бокардон (так же). Которые человек учтивый…

Вернуйе. Не может стерпеть…

Бокардон.