Покорны солнечным лучам,

         Так сходят корни в глубь могилы

         И там у смерти ищут силы

         Бежать навстречу вешним дням.

«На кресле отвалясь, гляжу на потолок…»

         На кресле отвалясь, гляжу на потолок,

         Где, на задор воображенью,

         Над лампой тихою подвешенный кружок

         Вертится призрачною тенью.

         Зари осенней след в мерцаньи этом есть:

         Над кровлей, кажется, и садом,

         Не в силах улететь и не решаясь сесть,

         Грачи кружатся темным стадом…

         Нет, то не крыльев шум, то кони

         у крыльца!

         Я слышу трепетные руки…

         Как бледность холодна прекрасного лица!

         Как шепот горестен разлуки!..

         Молчу, потерянный, на дальний путь глядя

         Из-за темнеющего сада, —

         И кружится еще, приюта не найдя,

         Грачей встревоженное стадо.

«Не упрекай, что я смущаюсь…»

         Не упрекай, что я смущаюсь,

         Что я минувшее принес

         И пред тобою содрогаюсь

         Под дуновеньем прежних грез.

         Те грезы – жизнь их осудила —

         То прах давнишних алтарей;

         Но их победным возмутила

         Движеньем ты стопы своей.

         Уже мерцает свет, готовый

         Всё озарить, всему помочь,

         И, согреваясь жизнью новой,

         Росою счастья плачет ночь.

«Ночь и я, мы оба дышим…»

         Ночь и я, мы оба дышим,

         Цветом липы воздух пьян,

         И, безмолвные, мы слышим,

         Что, струёй своей колышим,

         Напевает нам фонтан.

         – Я, и кровь, и мысль, и тело —

         Мы послушные рабы:

         До известного предела

         Все возносимся мы смело

         Под давлением судьбы.