Как мог, слепец, я не видать тогда,

         Что жизни ночь над нами лишь сгустится,

         Твоя душа, красы твоей звезда,

         Передо мной, умчавшись, загорится,

         И, разлучась навеки, мы поймем,

         Что счастья взрыв мы промолчали оба

         И что вздыхать обоим нам по нем,

         Хоть будем врознь стоять у двери гроба.

«Когда читала ты мучительные строки…»

         Когда читала ты мучительные строки,

         Где сердца звучный пыл сиянье льет кругом

         И страсти роковой вздымаются потоки, —

         Не вспомнила ль о чем?

         Я верить не хочу! Когда в степи, как диво,

         В полночной темноте безвременно горя,

         Вдали перед тобой прозрачно и красиво

         Вставала вдруг заря,

         И в эту красоту невольно взор тянуло,

         В тот величавый блеск за темный весь предел, —

         Ужель ничто тебе в то время не шепнуло:

         Там человек сгорел!

«С солнцем склоняясь за темную землю…»

         С солнцем склоняясь за темную землю,

         Взором весь пройденный путь я объемлю:

         Вижу, бесследно пустынная мгла

         День погасила и ночь привела.

         Странным лишь что-то мерцает узором:

         Горе минувшее тайным укором

         В сбивчивом ходе несбыточных грез

         Там миллионы рассыпало слез.

         Стыдно и больно, что так непонятно

         Светятся эти туманные пятна,

         Словно неясно дошедшая весть…

         Всё бы, ах, всё бы с собою унесть!

«Прости! во мгле воспоминанья…»

         Прости! во мгле воспоминанья

         Всё вечер помню я один, —

         Тебя одну среди молчанья

         И твой пылающий камин.

         Глядя в огонь, я забывался,

         Волшебный круг меня томил,

         И чем-то горьким отзывался

         Избыток счастия и сил.