Только минем

         Сумрак свода, —

         Тени станем мы прозрачные

         И покинем

         Там у входа

         Покрывала наши мрачные.

«Только в мире и есть, что тенистый…»

         Только в мире и есть, что тенистый

         Дремлющих кленов шатер.

         Только в мире и есть, что лучистый

         Детски задумчивый взор.

         Только в мире и есть, что душистый

         Милой головки убор.

         Только в мире и есть этот чистый

         Влево бегущий пробор.

«Я тебе ничего не скажу…»

         Я тебе ничего не скажу,

         И тебя не встревожу ничуть,

         И о том, что я молча твержу,

         Не решусь ни за что намекнуть.

         Целый день спят ночные цветы,

         Но лишь солнце за рощу зайдет,

         Раскрываются тихо листы

         И я слышу, как сердце цветет.

         И в больную, усталую грудь

         Веет влагой ночной… я дрожу,

         Я тебя не встревожу ничуть,

         Я тебе ничего не скажу.

«Всё, как бывало, веселый, счастливый…»

         Всё, как бывало, веселый, счастливый,

         Ленты твоей уловляю извивы,

         Млеющих звуков впивая истому;

         Пусть ты летишь, отдаваясь другому.

         Пусть пронеслась ты надменно, небрежно,

         Сердце мое всё по-прежнему нежно,

         Сердце обид не считает, не мерит,

         Сердце по-прежнему любит и верит.

         Тщетно опущены строгие глазки,

         Жду под ресницами блеска и ласки, —

         Всё, как бывало, веселый, счастливый,

         Ленты твоей уловляю извивы.

«Сплю я.