Учитель сидел за своим столом, открыв портфель. Я не удержался от улыбки, увидев это простое лицо, очень напомнившее мне герра Шляймера, лавочника, продававшего Wurstel, в конце нашей улицы в Вене.

Увидев мою улыбку, учитель с некоторым колебанием благодарно улыбнулся в ответ. Я не хотел его ободрять, но не хотел и пугать. Он понимал, что происходит. Если он облегчит нам задачу, будет лучше для нас обоих.

Закрыв портфель, учитель велел детям встать за парты и молчать, как спящие птички в гнездышках. И перевел эту фразу для меня.

– Некоторые из них боятся вас. Их родители говорили им, что нацисты – чудовища.

– Будьте любезны сказать мне, кто из них евреи.

– Зачем? – Он крепко прижал к груди портфель, словно защищаясь.

– Это вас не касается. Кто из них евреи? Медленно-медленно он вытянул свободную руку ладонью вперед, а потом указал на первую девочку в первом ряду.

– Селин!

Серьезная прелестная девочка, оторвавшись от пола, взмыла горизонтально в футе над партой. Раскинув руки, как птица или как детский самолетик, она совершила вираж влево и скользнула через класс в открытое окно.

– Марсель, Клер, Сюзи…

И эти дети, как невообразимые крестьянские ангелы, поднялись и тоже вылетели в окно вслед за своей подружкой. Я подбежал к окну посмотреть, не как солдат, а как человек, ошеломленный чудом.

– Смотрите! Смотрите на них!

Петер и Хайдер не нуждались в моих словах: они запрокинули головы, так же потрясенные, как и я. Ничего не предпринимая, мы смотрели, как дети улетают над лиловым лавандовым полем.

Опомнившись, я обернулся и направил винтовку на учителя. Но его не было. Я оглядел комнату, но там были одни дети. Увидев одного мальчика, я жестами спросил его, где учитель, но тот лишь хихикнул и взмахнул руками, словно разбрасывая конфетти.

Мы остановились у светофора близ океана. Перед нами прошли несколько серфингистов со своими досками и эффектными спутницами, все как один с длинными белокурыми волосами и дочерна загорелые.

– Куда вы тогда делись, Венаск? Вы действительно исчезли? Я нигде не мог вас найти. Как вы заставили детей улететь?

Свет изменился, и шаман, ничего не ответив, тронул машину с места. Это взбесило меня.

– Так был я там или нет? Это в самом деле одна из моих жизней?

– Вы сами знаете про Морица Бенедикта, Уокер. Помните человека, похожего на вас, на венском надгробье? И карлика, вытолкнувшего вас из окна? Это тоже была ваша жизнь. Вы начинаете находить отдельные части и собирать их вместе. Это все ваше… Да, вы были там. Мы оба были. Там мы и встретились последний раз. В своих жизнях вы непрестанно встречаете одних и тех же людей. Это необходимо. Просто каждый раз вы по-разному с ними связаны.

– А что случилось в тот день? Куда вы делись?

– Не знаю. Я на время исчез. Просто закрыл глаза и сказал кому-то, кто слышал: «Помоги им». Больше ничего не оставалось! Тогда я впервые понял: внутри нас есть что-то для спасения всех, просто нужно очень глубоко забраться. Бог дает нам сборную модель, полный комплект деталек, но без инструкции. Это наша задача – найти, что к чему подходит. Впрочем, большинство людей не ищет. Они склеивают части наспех, не думая, потому что ленивы и небрежно относятся к своей жизни. Они не думают работать усерднее и попытаться создать что-то прекрасное, а может быть, даже значительное. Просто красивый «предмет», в котором можно жить. Но иногда, когда вас подталкивают или вы испуганы, как я тогда, вы используете свой набор деталек лучше, потому что вынуждены…

Я не был в настроении обсуждать философию Халила Джибрана.