Потапов снова нажал на звонок.

На сей раз дверь открылась, и на пороге возникла высокая худая дама за пятьдесят. Внимательно посмотрела на визитера, чем-то он, видимо, ей понравился, она неожиданно пригласила:

— Войдите.

Следователь вошел, пошаркав ногами о половик, двинулся следом за женщиной в глубину квартиры.

Квартира была просторная и неуютная — потолки высоченные, стены голые, мебели почти никакой.

Вошли на кухню, хозяйка кивнула на один из табуретов, сама села напротив.

— Говорите.

— Я из следственного управления, — произнес Потапов, кладя шляпу на стол. — Мы когда-то с Егором Никитичем служили вместе.

— И чего хотите?

— Поговорить с ним.

Дама помолчала, затем тяжело вздохнула и попросила:

— Оставьте его, господин. Дома его нет, а сказать ничего путного я вам не смогу.

— А где он?

— Сказала же нет! А даже если бы и был, я бы не позвала. Праздные разговоры ему сейчас только во вред.

Потапов полез в нагрудный карман, вынул плотный пакет, положил перед хозяйкой.

— Денежное вспомоществование. Из департамента. Его там по-прежнему ценят и уважают.

Женщина взяла конверт, пересчитала находящиеся в нем деньги, посмотрела на визитера глубокими уставшими глазами.

— Очень даже кстати. Егор Никитич ведь совсем обезденежен.

Неожиданно в кухню вошли два паренька и девица. Паренькам было лет по десять-двенадцать, девице на вид — пятнадцать.

— Дети Егора Никитича, — тихо произнесла дама.

Мальчики никак не отреагировали на ее слова, девица же сделала неудобный к моменту книксен.

Следователь привстал, назвался.

— А папенька еще спят, — вдруг сообщила девочка. — Наверно, надобно будить.

— Тебя за язык дернули? — возмутилась женщина. — Ступайте к себе и не высовывайтесь, пока не позовут!

— Но ведь папенька просили разбудить их не позднее обеда, — возразила дочка.

— Не твоего ума дело!.. Марш отсель!

Когда дети послушно гуськом покинули комнату, дама недовольно произнесла:

— Не дети, а чистое наказание.

— Может, разбудите? — неуверенно попросил Потапов.

Дама вздохнула, еще раз заглянула в конверт с деньгами, сунула его под кофту и вышла из кухни.

Следователь встал, прошелся из угла в угол комнаты, и в этот момент сюда снова вошла девочка.

— Меня зовут Дарья, — представилась. — А вас?

— Георгий Петрович.

— Вы, Георгий Петрович, папеньке денег не давайте, ежели принесли. Он всегда был выпивающим, а последнее время и вовсе стал больным.

Заслышав шаги, девочка мигом направилась к двери, едва не сбив заглядывающих сюда братьев.

На кухню вошла сначала хозяйка, затем нехотя, с хмурым видом там появился и сам Гришин.

Выглядел он крайне плохо — похудевший, сутулый, регулярно откашливающийся.

Остановился на пороге, с явным неудовольствием посмотрел на гостя, махнул жене:

— Ступай к себе.

— Господин ненадолго, — возразила та. — Ему на службу надобно.

— Я не тороплюсь. — Потапов подошел к бывшему следователю, протянул руку: — Здравствуй, Егор Никитич.

Гришин с некоторым замедлением протянул все-таки ладонь в ответ.

— Слушаю, Георгий Петрович. С чем явился?

— Просто повидаться, — пожал тот плечами. — Вон сколько лет не виделись.

— Вранье.