– Тебе сюда нельзя… – напоминаю, прислонившись спиной к стене.

– Пять минут меня не прикончат.

Хочу протянуть руку и дотронуться до него, но через секунду в коридоре появляется Миша.

Его голова понуро опущена.

– Привет, пап, – семенит он к отцу, хмуря свои темные брови.

Руслан опускается на корточки, позволяя Мише ткнуться лбом в плечо.

– Мне опять сделали укол… – тот крутит маленькими пальцами пуговицу на его пальто.

– Болючий?

– Было чуть-чуть больно… что ты принес?

– Клубнику…

– Клубнику?

– Ага… хочешь?

– Да…

– Тогда забирай… – Руслан отдает ему бумажный пакет, который поставил на пол рядом с собой.

Это переключает внимание Миши.

Он несется на кухню, тряся своим гостинцем, а все внимание его отца переключается на меня.

Чернышов выпрямляется и упирается рукой в стену рядом с моей головой. От него пахнет лосьоном для бритья и немного туалетной водой. В волосах застряли мелкие капли дождя.

– Руслан… – упираюсь в его грудь ладонью. – Я тоже могу быть заразной…

– Пофиг… – бормочет.

– Стой… – успеваю пискнуть я.

Склонившись, он меня целует, в точности исполняя все мои не озвученные желания. Обнимает за талию рукой, прижимая к себе, делится со мной вкусом кофе, который скопился на его языке. В эти секунды, пока я отвечаю на его поцелуй, все мысли покидают мою голову и возвращаются, когда Руслан медленно отстраняется.

– Мишань! – кричит, глядя мне в глаза.

Подняв руки, щекочу пальцами его шею.

– А-а-а? – долетает до нас из кухни.

– Я пошел!

Расправляю воротничок его рубашки, хоть он и так идеально расправлен.

– Хорошего дня, – желаю нашему мэру.

Он уносит свою энергию с собой, как только переступает порог, но она пузырьками бродит по моей крови до самого вечера, а утро следующего дня я начинаю с того, что измеряю собственную температуру.

Мои опасения подтвердились.

Температура у меня не критическая, но тело ломит, а у Мишани начинается кашель.

Весь этот день Руслан проводит в области на открытии какой-то сельскохозяйственной выставки и заезжает к нам вечером, но я выгоняю его через минуту, с чем он хотя бы не спорит.

Через четыре дня у Миши нормализуется температура, а у меня наоборот.

– Твою мать… – смотрю на градусник, который показывает тридцать девять.

Я так и не позвонила матери, но сообщать ей о нашей болезни сейчас, с недельной задержкой, дерьмовая идея.

На этот раз я вызываю «скорую» для себя, и следующие два дня у меня похожи на блуждание в липком тумане, как и следующие два дня, когда к моим симптомам тоже присоединяется кашель. Решаю дать себе еще пару дней, прежде чем менять уже назначенное лечение, но на следующее утро понимаю, что просто не могу встать с кровати.

– Я есть хочу… – Миша копошится у моих ног, откручивая голову своей игрушке.

– Сейчас что-нибудь закажем… – пытаюсь дотянуться до телефона.

На тумбочке букет красных тюльпанов, которые вчера утром привез курьер. Мне хочется вдохнуть их запах полной грудью, но ее опять раздирает кашель.

Я вдруг понимаю, что этим утром не в состоянии поднять даже руку. Меня магнитит к кровати так, будто из тела выкачали всю энергию.

Пытаясь скрыть панику в своем голосе, хрипло говорю сыну:

– Миша… подай мой телефон…

Глава 64

Наши дни.