|
Дойдя до изножья, она остановилась, покачиваясь и рассматривая себя в зеркале. Ох. Ох… На нее смотрела Валентина. «А чего ты ожидала?» Она подумала о той Валентине, что томилась наверху, в холоде и одиночестве. «Прости. Прости…» Она еще не до конца разобралась в своих чувствах. Это была безотчетная смесь ликования и раскаяния. Глядя в зеркало, на отражение, которое ей не принадлежало, она видела шикарный наряд с чужого плеча — свое новое тело. Оно было молодо, но движения и осанка выдавали старуху — сгорбленную, слабую, настороженную. «Смогу ли я с этим жить?» Она прижала руку к груди, туда, где должно биться сердце, но тут же опомнилась, сдвинула ладонь вправо и нащупала слабое биение. «О Валентина!»
Элспет перестала держаться за кровать. Ей хотелось принять ванну, и она неверным шагом поплелась в ванную комнату. Там она медленно опустилась на пол, потянулась к кранам и с трудом открыла воду. «Как в первые дни моей бестелесности. Ничего, я наберусь сил. Просто надо тренироваться». В ванну хлестала струя. Но Элспет не смогла дотянуться до затычки на дне, так что вся вода уходила в слив. Кое-как закрутив краны, она так и осталась сидеть на холодном кафельном полу, дожидаясь Роберта.
После завтрака Мартин упаковал чемодан. Он взял только самое необходимое, рассудив, что вскоре, по всей вероятности, придется ехать назад: либо Марика укажет ему на дверь, либо он попросту не сможет добраться до места, так зачем обременять себя лишней тяжестью? А если Марика его примет, тогда назад ехать вообще не понадобится. Если же у Марики кто-то есть, то Мартин — это он твердо решил — скорее бросится в амстердамский канал Принсенграхт, чем вернется домой без нее. По всему выходило, что ехать нужно налегке. Он прошелся по комнатам, погасил свет, отключил компьютер. Квартира казалось чужой; у Мартина возникло такое ощущение, будто он оказался здесь впервые за много лет, просто видит во сне какую-то незнакомую квартиру, потерянную двойняшку его собственной, вместившую почему-то клоны всех его вещей. Через окно, там, где Джулия содрала газеты, пробивалось солнце. Вытянув руки, Мартин поймал в ладони солнечный луч. Когда настало время ехать на вокзал, он постоял у порога, одной рукой взявшись за дверную ручку, а другой придерживая чемодан. «Все складывается отлично. Это просто лестница. Ты сюда уже выходил. Ничего страшного тут вовек не случалось. И начинать счет вовсе не обязательно». Мартину пришло в голову, что надо бы захватить хоть какие-нибудь перчатки. Он вернулся, нашел упаковку хирургических перчаток и положил их в карман пиджака. После этого он открыл дверь и ступил на площадку. «Вот. Я вышел из квартиры». Мартин прислушался к себе. Немного теснит в груди, но ничего страшного. Он запер дверь. «Пока все идет хорошо». Он начал неуклюже спускаться вниз с чемоданом. Дойдя до площадки второго этажа, остановился, поцеловал свои пальцы и дотронулся ими до двери, над табличкой с именем Элспет. После чего продолжил спуск. На первом этаже он постучался. Из-за двери до Мартина донеслись приближающиеся шаги, а потом дыхание Роберта. — Это я, — тихо сказал Мартин. Дверь отворилась лишь на палец; на Мартина уставился глаз. Он занервничал еще больше. Но тут дверь распахнулась, и Роберт жестом пригласил его войти. Мартин вошел, волоча за собой чемодан. Роберт запер дверь. Мартина поразил его внешний вид. Перемена была трудноопределима, но разительна, словно Роберта подточила затяжная болезнь: под глазами пролегли темные круги; он как-то ссутулился, словно от боли. — Тебе нездоровится? — спросил Мартин. — Все нормально, — ответил Роберт и заулыбался. Получилось довольно натужно. Роберт прочистил горло. — Каких только чудес я не насмотрелся за последние дни, но сейчас просто сражен наповал. |
