Но иной раз случалось, Надежда возвращалась домой после работы — дома обеда нет.

На столе кекс, апельсины, орехи фундук.

— Это ваш обед, тетя Надя, — серьезно, без тени улыбки говорил Валерик. — Древние ацтеки предпочитали на обед только что-нибудь вегетарианское: плоды, травы или молоко кокосового ореха. Это мне Славка рассказывал.

Надежда шумно вздыхала:

— Но мы же не ацтеки...

Он возражал по-прежнему серьезно:

— Мы должны стараться походить на них...

— Почему?

— Потому что они понимали куда лучше нас, как следует жить, чтобы быть здоровыми. Думаете, есть мясо в вашем возрасте так уж полезно?

— Тоже мне нашел старуху, — обижалась Надежда.

Валерик смеялся:

— Тетя Надя, вы не старуха, конечно, но уже тоже не очень, простите, молодая...

— Не старуха, — стояла на своем Надежда. — А ты со мною, как со старой старухой, дряхлой до ужаса...

Все-таки в чем-то она была еще совсем молодой, неискушенной, умела обижаться совершенно искренне, быстро, как спичка вспыхивала, правда, так же быстро и остывала. И после сама же первая смеялась над собой.

— В самом деле, я совсем как девчонка, будто мы с ним ровни...

В конце концов она сдавалась, брала апельсины или начинала жевать ломтик кекса.

— Хорошо, — говорила. — Допустим, мне эта еда полезна до слез, потому что я уже достаточно выросла, но ты-то еще растешь, тебе необходимо, скажем, мясо...

— Обойдусь на этот раз, — отвечал Валерик.

Порой хлебосольная Эрна Генриховна приглашала Валерика:

— Зайди-ка, мальчик, ко мне, у меня сегодня на редкость удачное рагу.

И он на пару с Ильей Александровичем опустошал большое блюдо рагу, залитого соусом, обложенного по краям хорошо прожаренным картофелем.

Илья Александрович подмигивал Валерику:

— Уговор — не стесняться, идет?

— Идет, — отвечал Валерик. — Я и не думаю  стесняться.

— В таком случае добавку дать?

Валерик кивал:

— Дать!

С Громовым он сошелся ближе всех. Конечно, Надежда была самая для него близкая, но интереснее всего было с Ильей Александровичем. Если бы Валерика спросили, кем он хотел бы стать в будущем, он не задумываясь бы ответил:

— Таким, как Илья Александрович. Вот умелец! За что ни возьмется, лучше любого мастера сделает.

Руки у Громова действительно были золотые. Сколько различных приспособлений сделал он в своей машине! Несколько раз он брал Валерика с собой прокатиться, и Валерик не мог наглядеться на все эти кнопки, рычажки, круглые и квадратные зеркальца, противоугонные устройства, сиденья, обтянутые рубчатым зеленым, в цвет машины, вельветом. Все было сделано руками Ильи Александровича, все было пронизано несравненным его уменьем.

— Вот погоди, — сказал как-то Илья Александрович. — Задумал я сделать автосекретарь.

— Что такое автосекретарь? — спросил Валерик.

— Это прибор такой, он выполняет за тебя все твои поручения по телефону. Тебе звонят, тебя нет, просят передать что-либо, и автосекретарь все передаст чин чинарем.

— Как передаст? — спросил Валерик.

— Ну, братец... — ответил Илья Александрович. — Это целая система, о которой в двух словах не расскажешь. Но такой вот автоматический секретарь можно установить только лишь к своему личному телефону.

Валерик знал, что Эрна Генриховна и Илья Александрович собираются переехать в кооперативную квартиру. Илья Александрович сулил: уж там-то, живя обособленно от всех жильцов, он развернется как следует, он такого наворотит и напридумает, что и глазам своим не поверишь.

Валерику не хотелось расставаться с Ильей Александровичем, он с тоской ждал день, когда они переедут в свою новую квартиру.