– Ты тоже переедешь в Лос Анджелес? – спрашиваю я.

– Я возьму перерыв в работе – настолько большой, насколько смогу себе позволить… – немного растерянно улыбается мой дядя, и я уверена, его так же разрывает на части, как и меня. – На Западном побережье я работать не смогу. А театральный сезон продлится месяцев десять или около того.

В этом есть хоть какое то утешение.

– То есть ты… спрашиваешь у меня разрешение?

– Я бы так это не назвал, но мы с Робертом считаем, что посоветоваться с тобой нужно. Все это стало возможным отчасти благодаря тебе.

– У меня здесь не может быть мнения, – подняв руки, замечаю я. – Но даже если и так, то ответила бы, что Роберт сумасшедший, если не примет это предложение, – поразительно, насколько спокойный у меня сейчас голос. Словно сердце у меня вовсе не разбилось надвое. – Скажи Боберту, я обязательно приеду на премьеру и мои аплодисменты будут самыми громкими.

***

– Поверить не могу, что ты это надела, – окинув меня взглядом, Дэвис поворачивается к минибару с его стороны машины. Со своей бородой мой брат похож на дровосека, но в смокинге выглядит очень привлекательно.

Я провожу рукой по тонкому кружеву платья.

– Платье выбрал Джефф. Сказал, что на этой вечеринке я должна выглядеть красивее, чем когда либо.

Когда мы встречаемся взглядами, Дэвис пожимает плечами.

– Одно платье с таким запросом точно не справится.

– Ха, – отодвинув бокал в сторону, я не даю ему подлить себе вина. Джефф отправил за нами машину, а я так нервничаю, что если не буду аккуратна с выпивкой, рискую сегодня вечером вызвать дух Кошмарища Холлэнд.

Откинувшись на сиденье, Дэвис озадаченно смотрит на меня и открывает «Ред Булл» из минибара.

– То есть эта вечеринка ничего как бы не значит? И ты потратила два часа на укладку лишь потому, что его ненавидишь?

– Конечно же, я его не ненавижу. Но и выглядеть ужасно в присутствии его новой девушки не хочу. Мне нужно хоть немного уравнять счет. Вот я и собрала команду.

Сделав большой глоток, Дэвис рыгает.

– Ты еще никогда не пользовалась спортивными аналогиями.

– Просто покажу всем, – говорю я, – что мне хорошо и комфортно, и я не хочу пропустить замечательное мероприятие, потому что грущу из за несостоявшегося фиктивного брака.

Мой брат принюхивается к пачке печенья, но, посмотрев на меня, победно вскидывает руку вверх.

– Типа твоя боевая песнь.

– Знаешь ли, я просто хочу быть позитивной, – тем временем машина замедляет ход и останавливается. Я выглядываю в окно и вижу, что мы уже у ресторана. – А развернуться не поздно? Что то мне не хочется туда идти.

– Будь позитивной, сама же сказала, – придвинувшись к двери, говорит Дэвис. После чего дверь открывается, он выходит и, повернувшись, подает мне руку. – Ты очень красивая. Так что замолчи.

Как только я ему улыбаюсь, срабатывает вспышка одной из множества камер фотографов, стоящих по обе стороны от синей ковровой дорожки, огороженной бархатными шнурами. Еще до того как мы входим в ресторан, я слышу музыку: знакомое звучание гитары Келвина, увековеченное в записи и струящееся и зала торжества на улицу.

Эту коктейльную вечеринку организовал Джефф, чтобы чуть позже объявить о лос анджелесских планах. Сейчас же от разговоров повсюду стоит громкий гул. С потолка в центре зала свисает огромная, словно созвездие, люстра; мимо гостей в смокингах и вечерних платьях снуют официанты.

Вместо того чтобы начать высматривать в толпе двух самых важных для меня людей – Роберта и Джеффа, – я тут же нахожу Келвина.