– Холлэнд!

Все происходит так быстро – в общем то, я всегда считала, что подобное случается именно так быстро; будь все помедленней, я бы успела подумать хоть о чем нибудь . В одно мгновение я стою на желтой ограничительной линии платформы, а в следующее – падаю на пути.

глава вторая

Раньше я никогда не была внутри машины скорой помощи, а заснуть и захрапеть в присутствии двоих медиков унизительнее некуда. На меня угрюмо смотрит женщина фельдшер с глубокой морщиной поперек лба. Пикают мониторы. А когда я смотрю по сторонам, в моей голове, ставшей на мгновение ракетой, начинается обратный отсчет до взрывного старта. Рука болит. Нет, не просто болит – она воет  от адской боли. Глянув вниз, замечаю, что на руке специальный слинг.

Услышав неподалеку рев прибывающего поезда, я вспоминаю, что меня столкнули на рельсы.

Кто то столкнул меня на рельсы в метро!

Сердце в груди начинает демонстрировать какое то непоследовательное кунг фу, а паника резонирует со звуками попискивающих вокруг аппаратов. Превозмогая чудовищный рвотный позыв, я сажусь ровнее и хриплым голосом отрывисто говорю:

– Вы поймали его?

– Эй, эй, – с беспокойством в глазах говорит мне фельдшер и мягко укладывает меня на спину. Ее имя написано на табличке на груди: Росси. – С вами все будет в порядке, – она уверенно кивает несколько раз. – Все в порядке.

А потом вкладывает мне в руку визитку:

Национальная Горячая Линия по предотвращению самоубийств

1 800 273 8255

Я переворачиваю ее, решив, что там должно быть написано что то вроде: «Звоните, если вас столкнул на пути какой нибудь пьяница», – но, к сожалению, ничего подобного нет.

Посмотрев на Росси, я чувствую, как от негодования горят щеки, и говорю:

– Я не прыгала .

Та кивает.

– Все нормально, мисс Баккер, – в ответ на мое удивление она добавляет: – Ваше имя мы узнали из документов в кошельке, который валялся на платформе.

– То есть он не взял мой кошелек?

Поджав губы и нахмурившись, она оглядывается на напарника в поисках помощи. Здесь на самом деле два фельдшера – один из них взъерошенный и похожий на модель; он словно Фельдшер Месяца и сошел со страниц календаря. Стоя у скорой, он что то старательно записывает. На бейдже написано его имя: Гонсалес. Неподалеку припаркована полицейская машина, и два копа мирно беседуют рядом с открытой водительской дверью. Меня не покидает чувство, что это далеко не самый изящный способ предотвратить возможное самоубийство: я только что храпела как поросенок, юбка скомкана на бедрах, колготки уползли далеко на юг от экватора, а блузка расстегнута для накожных электродов кардиомонитора. Любой собравшийся совершить самоубийство был бы унижен.

Одернув юбку со всей грациозностью, на какую только способна в подобной ситуации, я повторяю:

– Я не прыгала.

Гонсалес поднимает взгляд от документов и опирается на дверь скорой.

– Но нашли мы тебя именно там, дорогуша.

Я закрываю глаза и ворчу от его снисходительного тона. Картина по прежнему не ясна.

– То есть два фельдшера просто бродили по метро и случайно наткнулись на меня, когда я упала на рельсы?

Он еле заметно улыбается.

– Поступил анонимный звонок. Нам сообщили о человеке на путях. Но про то, что кто то тебя толкнул, ничего упомянуто не было. По своему опыту могу сказать, что в девяти случаях из десяти это попытка самоубийства.

Анонимный звонок.

КЕЛВИН .

На обочине рядом с машиной скорой я замечаю какое то движение. На улице темно, но, черт, это точно он, я же вижу. Встретившись со мной взглядом, Келвин вздрагивает и отворачивается.