Джайлс вновь погрузился в молчание. Взгляд его был неотрывно устремлен на меня. По дороге домой я воображал себе, что, услыхав мои обличения, Ренн мгновенно преобразится, лицо его станет враждебным и отталкивающим. Однако передо мной по-прежнему был старый друг, мудрый и доброжелательный. Лишь глаза его стали еще более печальными и внимательными.
— Помните тот день, когда вы спасли нас с Бараком от разъяренной толпы, что собралась возле дома Олдройда? Вы явились в дом стекольщика, чтобы забрать шкатулку с документами.
Я разразился горьким смехом.
— Уж конечно, вы были неприятно удивлены, когда эта злосчастная шкатулка вдруг выпала у меня из-под плаща. Но не подали виду. Что ж, как я уже сказал, по части лицедейства вы непревзойденный мастер.
— Значит, вы помните, что я вас спас, — подал голос Джайлс. — Прошу вас, и впредь не забывайте об этом.
— Тем временем Дженнет Марлин из кожи вон лезла, чтобы выполнить поручение своего жениха, Бернарда Лока, о котором вы ничего не знали. Тогда, у сторожевой башни в Хоулме, вы подоспели вовремя. Вы успели убить ее прежде, чем она сообщила, что не сумела добыть бумаги.
— Я успел убить ее прежде, чем она убила вас.
— Я был вам необходим. Вне сомнения, вы еще не передали сообщникам похищенные бумаги. И сейчас они находятся в моем доме.
Джайлс вздохнул так тяжело, что, казалось, все его тело содрогнулось от макушки до пяток.
— Мэтью, я проникся к вам искренним расположением, — негромко сказал он. — Да, я вас обманывал, но пошел на это скрепя сердце, ибо другого выхода у меня не было. Тогда, в королевском особняке, я не собирался вас убивать. После у меня было немало случаев с вами разделаться, но я не воспользовался ни одним из них. Вы сказали, что лишь мельком проглядели несколько документов, и я вам поверил. Точнее, заставил себя поверить. Я…
— Вы обманывали меня не из личной неприязни, а по политическим соображениям, — криво усмехнулся я. — Помнится, вы выразились подобным образом насчет королевской шутки.
— Вы себе не представляете, как я терзался. Смерть той женщины легла на мою душу невыносимым бременем.
Джайлс слегка содрогнулся.
— Я не солгал, когда говорил, что никогда прежде не поднимал руку на человека.
— Однако в конце жизни вы совершили убийство дважды. За Дженнет Марлин последовал Бродерик.
— Я помог сэру Эдварду Бродерику совершить самоубийство, потому что знал: он желает умереть. Вам не хуже моего известно, что в Тауэре его ждала смерть, сопряженная со страшными мучениями. И я ничуть не сожалею о том, что избавил его от этих мучений. Я хорошо знал сэра Эдварда со времен заговора, в котором мы оба принимали самое деятельное участие. Помните, как на пристани в Халле мы увидели его, закованного в цепи? Тогда он взглянул на нас и кивнул. Вы решили, что он кивнул вам. На самом деле он приветствовал меня. Я сумел прочесть в его глазах немую просьбу. Мне было известно, что в Йорке он дважды пытался убить себя, и я решил, что мой долг — помочь ему. Но проходила ночь за ночью, а я не мог исполнить свое намерение. Наконец мне выпала такая возможность, и я ею воспользовался. Да, это я ударил Редвинтера, вынул ключи у него из кармана и помог Бродерику сунуть голову в петлю. Мне было жаль его, безумно жаль. Но я знал, смерть для него — наилучший выход. И он тоже это знал.
Джайлс расправил плечи.
— Это был человек редкого мужества, — проронил он.
— В этом я не сомневаюсь, — кивнул я и спросил, нахмурившись: — Но откуда вы взяли силы? Во время плавания вы почти не вставали с постели. |