За дверью комнаты Элисон слышался смех. Мать Гвина постучала и вошла.

Роджер и Элисон возились с тремя вырезанными из бумаги рисунками совы. Один из них был прислонен к подсвечнику, два других висели на спинке стула. Злосчастная тарелка, которую Гвин принес с чердака, лежала рядом с подушкой на постели, прикрытая листками бумаги.

— Где эти самые тарелки, мисс Элисон? — сказала мать Гвина с порога.

— Какие тарелки, Нэнси?

— Вы знаете, о чем я говорю. Тарелки, что нашли на чердаке.

— При чем тут тарелки? — с невинным видом спросила Элисон.

— Всего одна тарелка, мам, — сказал Гвин.

— Прошу, отдайте мне ее, мисс.

— Почему?

— Вы не должны были лезть наверх.

— Я и не лезла.

— И посылать туда моего сына!

— Никто его не посылал.

— Я лучше пойду, — сказал Роджер. — У меня уйма дел.

Он выскочил за дверь.

— Не отнимайте у меня время, мисс Элисон, — сказала мать Гвина. — Пожалуйста, отдайте тарелку!

— Нэнси, в чем дело? Почему вы шипите на меня, как старая гусыня? Что я такого сделала?

— Верните тарелку, мисс Элисон!

— В конце концов, мы в своем доме!

Мать Гвина подошла ближе к кровати, протянула руку.

— Дайте мне! Я видела, как вы спрятали ее под подушку.

Элисон неподвижно сидела на постели. Гвин подумал: сейчас она выставит его мать из комнаты, будет здоровенный скандал, но вместо этого Элисон завела руку назад, вытащила тарелку из-под подушки, бросила на одеяло. Мать Гвина взяла ее. Это была простая белая тарелка, без всякого рисунка.

— Очень хорошо, мисс Элисон, — сказала мать Гвина. — Оч-чень хорошо.

Она вышла с тарелкой в руке, хлопнув дверью. Гвин тихо присвистнул.

— Ну и ну! — сказал он. — Да ты прямо фокусница. Тебе только в цирке выступать. Кто тебя научил этим фокусам-покусам?

3

— Шикарное ты устроила представление, — сказал Роджер, когда вернулся в комнату Элисон. — Нэнси сдернула там передник и бушевала не знаю сколько. На кухне… У твоей матери и так паршивое настроение, а тут еще Нэнси со своими кровными обидами. Она уже три раза грозила отцу, что уйдет от нас.

— Чего же он ни разу не согласился? — проворчала Элисон.

— А то ты не знаешь моего отца? Всем пожертвует, лишь бы жизнь была спокойной. Наверно, потому она никогда у него такой не бывает… Но ты молодчага выдержала битву с Нэнси… Откуда она знает, что наверху сервиз? И как ты подменила тарелку?

— Я ничего не подменяла, — сказала Элисон.

— Загибай!

— Ничего я не делала. Это та самая тарелка, на которой была сова.

— Но Гвин сказал, ты отдала Нэнси совсем чистую. Без всякого рисунка.

— Рисунок исчез.

Роджер засмеялся. Смеялся он долго.

— Ты шутница, — сказал он потом. И вдруг спросил: — Нет, ты серьезно?

Элисон кивнула. Вид у нее был испуганный.

— Эли, — сказал Роджер, — но ведь так не может быть. Тарелка глазурованная — значит, рисунок под глазурью. Куда же он мог деться?

— Почем я знаю?!

— Так не бывает, сестрица. Давай посмотрим другую тарелку. Лестница как раз здесь.

Роджер взобрался на лестницу, открыл люк в потолке.

— Ух, какая темень! Где фонарь?

— Возьми, — сказала Элисон.