Жди, мол, пока вернусь.
Дальнейший спуск приключений не добавил. Спрыгнув наконец на горизонтальную поверхность эпицентрального уровня, сталкер, не задерживаясь для привала, направился прямо к Колодцу. Чуя: хоть и устал страшно, но если остановится, то уже и не поднимется…
Сейчас в этом сегменте, как подарок судьбы, полностью отсутствовали зримые и определяемые изменки. Будто на полосу территории, по которой он шагал, вернулась нормальная природа. Не стоило забывать о том, что финальный путь могут застить неуловимые искажения, не поддающиеся его восприятию: он их не способен ни почуять, ни лоцировать.
Но с таким противодействием он точно ничего поделать не смог бы…
Ничто неуловимое не остановило его упорную ходку.
Он добрался. Медленно взошел на мостик, перекинутый через круглый бездонный провал, свет в котором терялся уже через несколько метров вглубь. Словно колодец, заполненный черной жидкостью, хотя жидкого там нет и не было… Там нечто другое, материя и пространство в совершенно ином состоянии.
А вот в углублении, имеющемся в самой верхней точке арочного моста, переброшенного над черной дырой, проткнувшей Землю, тяжелая темная масса, с известной натяжкой могущая быть поименованной «жидкость», есть. И была, и будет.
Что это и зачем, объяснения нет. И не было, и… не будет?
Ивана Сусанина привел в Зону миф, что сюда можно прийти, встать здесь, зачерпнуть маслянистую черноту, затем плеснуть ее в черноту под аркой, как бы плюнуть в бездонный эпицентральный Колодец… и пожелать все, что хочешь. Ну, типа как в Хармонте где-то валяется Золотой Шар, исполняющий желания, а в других Зонах Посещения тоже свои аналогичные хреновины обретаются…
– Эх, ребята-девчата, люди-человеки, если б все было так просто… – пробормотал странник, стоя над бездной и глядя в нее.
Разглядеть он снова ничего не смог, как и раньше. Не мелькнуло ни искорки света. Звезды, которые без проблем виделись, если поднять лицо к небу ночью, здесь и сейчас днем не просматривались. Говорят, чтобы увидеть их посреди дня, надо в колодец залезть и оттуда смотреть, но в эту дыру человек лезть не собирался. Не для того пришел. Совсем наоборот, он намеревался…
И плевать в черноту странник не стал. И зачерпывать не стал. Стоя над круглой, похожей на утопленное ведро выемкой, в которой лоснилось черное «масло», он извлек свой рекордер и коротко бросил:
– Пункт ноль, без изменений.
Помолчал, не опуская руку с гаджетом, и добавил:
– Пока что.
Обратный путь в виде исключения он прошел по той же самой полосе, свободной от аномальных искажений. Зона совсем юная, слабая и много чего не замечает, не научилась замечать, не раскрыла сама себя. По НЕЙ еще можно не прокрадываться, а «гулять», местами. Пока что.
– Через много-много лет, – сказал он, вернувшись наверх к Ивану, другому Сусанину, – твой тезка встретит раненого молодого сталкера, которого прижмет в тупике стая бурундуканов…
Ваня непонимающе, если не сказать ошарашенно, таращился на вернувшегося снизу напарника.
– И еще кое-что, – продолжал Денис. – Позже твой тезка и этот сталкер попадут в окружение, застрянут в здании разрушенной больницы…
– О чем ты говоришь? – выдавил танкист. – Я не понимаю…
– Тебе и не надо. Я говорю о том, что могу без опаски разгласить. Ты не должен будешь хранить услышанное в тайне всю жизнь. Случись иначе, я бы тебе еще напомнил, что из любой, даже самой сложной ситуевины можно отыскать выход, для этого нужно искренне поверить в саму возможность найти… каким бы тяжелым, злым и страшным ни показался, он всегда есть, выход. Ваня, извини, ты ведь правда мог стать настоящим собеседником, у тебя есть шанс быть услышанным, и твое желание запустило бы совершенно ненужный процесс, имело бы тяжелые последствия, существенно повысив уровень человечности… Удачи в последней ходке!
И не позволив растерявшемуся, застывшему в оцепенении местному ни слова более вымолвить, молниеносным ударом ножа в правую глазницу, под танковый шлем, странник прервал его жизненную линию. |