Он убрал наш портрет.

— Спальня там, — кивнула Мира. — Ты еще не видела вышивки там.

Я попыталась бодро улыбнуться, но не справилась, постаралась скрыть резкое ощущение предательства, которое я не заслужила, потому что был другой путь. Я поправила корзинку и поспешила по коридору, что шел от приемной. Знакомый запах окутал меня, пронзил меня невидимой волной. Наши комнаты летом украшали цветами пустыни, но я всегда предпочитала зимнее украшение из шалфея… Я глубоко вдыхала, горло сдавливали эмоции. Это был дом, когда-то это было нашим убежищем, центром наших интимных жизней. Ближе всего были двери нашего кабинета — его, где на дереве было вырезано Пророчество, и моя. Из любопытства я проверила ручку. Заперто. Я была уверена, что Шаула все обыскала и заперла, надеясь убедительно обвинить меня в измене. Мои полевые альбомы, учебники, исследования, все мои переписки были проанализированы, как насекомое под лупой.

Могло быть хуже. Личные документы я спрятала перед поездкой в Сиприян глубоко в гардеробе. Я хотела забрать их, добавив к конверту из стола Шаулы. Я миновала нашу комнату для завтрака и добралась до двери спальни. Я повернула ручку.

Вечерние уборщики уже собирались задернуть бордовые шторы, поправив бежевое покрывало, все было вышито золотыми нитями, как и говорила Мира. Мой столик у кровати был чистым, а у Селено еще стояла серебряная астролябия, что была отодвинута и собирала пыль за миской, которую доставали, когда ему было плохо ночью. Я прошла комнату, миновала телескоп, накрытый тканью, похожий на призрака в углу, и добралась до неприметной панели в стене. Краска и обшивка идеально скрывали шов, но, когда я надавила на край, панель тихо щелкнула и отклонилась. Я посмотрела на наш путь отступления, неровный туннель в форме шестиугольника, ведущий во тьму. Нам еще не приходилось использовать его, но стражи дважды репетировали побег, засекали, как долго мы будем добираться до выхода за стеной замка. Это было в начале нашего правления, и мы с Селено по очереди пугали друг друга и долго целовались — так он подавлял мой страх узких темных мест, несмотря на ожидание стражей.

Я закрыла дверь. В этот раз смех мои нервы не успокоит, но тут ничего не поделать. Я отвернулась от стены. Мне нужно было спрятаться в шкафу, как я делала с нишей тети. Я не видела повода открывать шкаф вечером, и длинные плащи прекрасно скрыли бы меня. Я пошла туда, но голос раздался сзади.

— Говорю тебе, не мешкай.

Я оглянулась и увидела Миру с ее корзинкой с углем. Она кивнула мне.

— Лучше иди. Порой они заканчивают раньше.

Я застыла на миг, она опустилась у большого камина, покрытого плиткой. Выбора не было, и я пошла к шкафу Селено. Я открыла его и увидела ряд накрахмаленных болеро, их камни сияли в свете ламп. Я сделала вид, что роюсь в корзинке, надеясь, что Мира быстро закончит и уйдет. Надеясь, что страж не запомнит, сколько нас было. Могли ли они так ошибиться? Я прикусила губу, не подумав об этом раньше. Я повторяла это так часто, что прокусила губу до крови.

Мира за мной болтала:

— …никто не знает, что будет с фрейлинами, пажами и стражами королевы. Моя подруга думает, что ей поручат другое задание или отпустят.

Я невнятно ответила и впилась пальцами в искусную вышивку болеро. Там была золотая рыба. Он был в этом болеро на последнем Звездопаде. Июнь. А потом из-под ног пропало дно. Я была в поясе с сочетающейся вышивкой, мы смеялись из-за того, что были с рыбами на одежде в такой жаркий и сухой день. Он потел и с радостью сбросил лишнюю одежду, когда мы ушли в уединение нашего звездного двора. Ночь становилась темнее, и ветерок прилетал с края каньона. Он схватил болеро и укутал им мои плечи.

Кочерга звякнула.

— Знаешь, — сказала Мира, заговорщически шепча. — Я бы не хотела, чтобы это разошлось.