Наслаждавшийся старой мелодией Корбек выглянул со своей койки и тут же услышал приближающиеся по палубе шаги. Он немедленно вскочил, увидев Гаунта. Комиссар был одет так же, как тогда, когда полковник впервые увидел его пятьдесят дней назад: форменные брюки на кожаных подтяжках, рубашка без рукавов и сапоги.

— Сэр! — воскликнул удивленный Корбек.

Мелодия дрогнула, но Гаунт улыбнулся и жестом приказал Майло играть дальше.

— Не останавливайся, парень. Мы с удовольствием послушаем что-нибудь из твоих более веселых песен.

Гаунт сел на край койки Майло и поднял глаза на Корбека.

— Вольтеманд был признан победой Вольпонских Аристократов, — откровенно сказал он своему заместителю. — Все из-за того, что они в конечном счете взяли город. Штурм отметил нас благодарностью в своем рапорте. Жаль, но этот мир нам не достанется.

— К фесу их всех! — бросил Корбек.

— Уверен, у нас еще будут сражения.

— Боюсь, что я и вправду в этом уверен, сэр, — улыбнулся танитец.

Гаунт нагнулся над рюкзаком, который принес с собой, и достал оттуда полдюжины бутылок сакры.

— Во имя всего святого и благого! — воскликнул Корбек, спрыгивая с койки. — Откуда…

— Я имперский комиссар, — ответил Гаунт. — У меня есть связи. Стаканы найдутся?

Усмехнувшись, Корбек достал из своего вещмешка набор старых рюмок.

— Позови Брагга; я знаю: он любит эту штуку, — заговорил Гаунт. — И Варла, и Мерайна. Чокнутого Ларкина. Сата. Молодого Каффрана… Черт возьми, почему бы и не майора Роуна. И еще одна рюмка для мальчугана. Нам тут хватит. Да в общем, на всех хватит.

Комиссар кивком указал на трех ошеломленных флотских офицеров, тащивших в грузовой отсек полную тележку деревянных ящиков.

— За что будем пить? — поинтересовался Корбек.

— За сержанта Клуггана и его парней. За победу. И за все те победы, которые у нас впереди.

— И за отмщение, — тихо произнес со своей койки Майло, откладывая в сторону волынку.

— Да, и за это, — оскалился Гаунт.

— Знаете, у меня есть кое-что, что отлично подойдет к такому роскошному пойлу, — объявил Корбек, шаря по карманам. — Сигары со вкусом лакрицы…

Он не договорил. То, что он достал из кармана, перестало быть сигарами уже довольно давно. Это был просто комок вымокшей перетертой трухи.

Корбек расплылся в улыбке и пожал плечами. Его глаза весело блеснули под смех Гаунта и всех вокруг.

— Ну что ж, — философски произнес он, — не всегда же выигрывать…

Грузные водоплавающие птицы с мощными клювами пролетели на юг — ярко-белые силуэты в темноте, накрывшей окопы. Стрекотавшие в зарослях весь день насекомые уступили вахту своим ночным собратьям — сверчкам и крылатым клещам, роившимся над пламенем костров, наполнявшим долгую жаркую ночь своим стрекотом. Плотный воздух всколыхнули и другие звуки: крики и посвист невидимых обитателей крон и заводей болота. Артиллерия вдалеке наконец замолчала.

Комиссар вернулся к своему командному посту как раз в тот момент, когда зажглись дозорные прожектора, чей зеленоватый свет лился на болотную жижу сквозь защитные металлические сетки. Шоры приглушали их яркий свет, рассеивая его, не давая светить прямым лучом на окопы. Иначе они бы превратили лагерь в весьма удобную цель для дальнобойной артиллерии. Мохнатые жуки, размером с добрый кулак, немедленно налетели на фонари, чтобы настойчиво и методично биться о защитные решетки с глухим стуком.