Полковник Ортиз выхватил трубку из рук своего офицера связи.

— Да, это Ортиз! — прокричал он. — Да! Я знаю, но я все равно отказываюсь выполнять последний приказ! Я понял, но… нет, мне все равно! Нет, я… Да послушайте же меня! О, генерал… Да, я… Я понял вас. Понимаю. Понимаю, сэр. Никак нет, сэр. Ни на секунду, сэр. Конечно, во славу Императора, сэр. Ортиз, конец связи.

Полковник тяжело оперся о борт своего «Василиска».

— Готовьте орудия к бою, — бросил он своим офицерам. — Именем Императора, готовьте.

Орудия молчали уже десять часов. Ортиз надеялся, что теперь ему больше не придется приказывать им стрелять. По линии горизонта разливался утренний свет. Из долины и с позиций Аристократов доносились звуки продолжающегося празднества.

К Ортизу подбежал Доранз и потряс его за плечо.

— Смотрите, сэр! — зачастил он. — Смотрите!

Из долины на Тракт Метиса выходили люди. Усталые, измученные, покрытые грязью, они медленно двигались, унося на своих плечах убитых и раненых. Их нестройная колонна растворялась в утреннем тумане.

— Во имя всего святого… — прошептал Ортиз.

Вокруг него шокированные экипажи «Василисков» покидали свои посты, бросались на помощь израненным солдатам, поддерживали уставших или просто застывали, не веря своим глазам.

Ортиз направился к ним. Он увидел, как из тумана медленно появился высокий силуэт человека в изорванном плаще. Ибрам Гаунт поддерживал едва идущего молодого Призрака, чья голова превратилась в кровавую мешанину бинтов.

Комиссар остановился перед Ортизом и позволил санитарам забрать раненого гвардейца.

— Я хочу… — начал было полковник.

Кулак Гаунта прервал его речь.

— Он уже здесь, — с беззаботной улыбкой произнес Жильбер.

— Пропустить. — Штурм встал из-за стола, расправив китель.

Полковник-комиссар Ибрам Гаунт вошел в кабинет. Он остановился, мрачно оглядев Штурма и его адъютанта.

— Гаунт! Вы открыли путь Вольпонским Королевским полкам. Прекрасно! До меня дошли слухи, что Чантар застрелился из мелтаружья. — Генерал сделал паузу, между делом похлопав по инфопланшету на столе. — Но вот случай с этим, как его…

— Ортега, сэр, — подсказал Жильбер.

— Ортиз, — поправил его Гаунт.

— Да, кетзокский малый. Ударить офицера своей армии… Расстрельное дело, и вы должны это знать, Гаунт. Я не потерплю подобных инцидентов, только не в моих войсках. Нет, сэр.

Гаунт сделал глубокий вдох.

— Несмотря на то что артиллерийские части были проинформированы о наших позициях и путях отхода, они накрыли восточный край долины Бокор огнем и продолжали обстрел в течение шести часов. Я знаю, что это принято называть «дружественным огнем». Но я могу уверенно сказать вам: когда ты под огнем артиллерии, а из укрытия у тебя только пыль да мелкие кусты, этот огонь не кажется таким «дружественным». У меня почти триста убитых и еще две сотни раненых. Среди погибших был сержант Клугган, возглавлявший второй ударный отряд, который фактически и выиграл для нас это сражение.

— Действительно прискорбный факт, — признал Штурм. — Но это война, и вам следует научиться принимать подобные инциденты как должное. — Генерал отбросил в сторону инфопланшет. — Что же до этого дела с дракой, то это вопрос порядка командования. Здесь мои руки связаны. Готовьтесь к полевому трибуналу.

Гаунт не мигая смотрел на него.

— Что ж, если вы собираетесь меня расстрелять, тогда удачи вам в этом.