Дэн Абнетт. Создатель ПризраковWarhammer 40000: Призраки Гаунта – 2
Крейгу, который был там с «Новой», давным-давно
Приняв командование войсками Саббатского Крестового похода из рук прославленного — и ныне покойного — военмейстера Слайдо, военмейстер Макарот подхватил знамя и Имперского натиска. Целью похода было освобождение миров Саббаты — скопления сотни обитаемых систем вдоль границы сегмента Пацификус. Последнее двадцатилетие военной кампании было наполнено великими битвами и породило немало легенд: последняя оборона Латарийских Боевых Псов на Ламиции, победы ордена Железных Змиев на Презарии, Амболде Одиннадцать и Форнаксе Алеф, упорные сражения так называемых Призраков Танит на Канемаре, Спуртии Элипс, Меназоиде Ипсилон и Монтаксе. Пожалуй, среди всех этих событий битва за Монтакс более всего интересует имперских историков. Она кажется обычным лобовым столкновением с силами Хаоса, однако отчего-то все подробности о ней до сих пор скрыты в архивах имперского верховного командования. Остается лишь гадать, что же в действительности произошло в прибрежных джунглях, где разыгралась эта кошмарная битва. Похоже, здесь стояло лето. Небо морщилось складками серых облаков, то и дело окатывая линии имперских укреплений сильными, но короткими ливнями. Колючие вьющиеся корни местных растений покрывали каждый дюйм топкой почвы, их тяжелые, сочные листья укрывали и сушу, и зеркальную гладь маленьких водоемов. Чем дальше, тем меньше было условной суши под ногами. Серебристые лезвия заводей и мелких озер прорезали густой подлесок, приютивший тучи мошкары. Воздух полнился зловонием пота. Это само по себе не могло удивить полковника-комиссара Ибрама Гаунта. Скорее его озадачило то, что эту вонь источали не его солдаты, а вода, растения, почва. От самого Монтакса разило гнилью и порчей. На Монтаксе было невозможно окопаться. Траншеи не копали, а возводили из листов брони и местной древесины. Призракам пришлось строить плотины и заграждения из мешков, набитых землей. Гвардейцы три дня как высадились с транспортных челноков, и все звуки, что они слышали за все это время, — мерзкое хлюпанье мягкой земли, сгребаемой саперными лопатками в мешки, да стрекот здешних насекомых. Истекая потом в только надетой свежей форме, Гаунт вышел из командирского поста, блочного строения в три отсека, поднятого сваями над мутной поверхностью водоема. Он водрузил на голову комиссарскую фуражку, прекрасно понимая, что из-за нее глаза быстро зальет ручьями пота. Форма состояла из галифе, заправленных в высокие сапоги, и длинной рубахи. На плечи он накинул водонепроницаемый плащ. В нем было слишком жарко, но без него — слишком сыро. Едва комиссар сошел с помоста, его ноги погрузились в воду по треть голенища сапог. Он остановился. Рябь на маслянистой глади разошлась, и Гаунт взглянул на себя. Его отражение улеглось перед ним на поверхности гнилого озерка. Высокий, поджарый. Лицо скуластое, резкое, хорошо вылепленное. По странной иронии судьбы его внешность была созвучна имени… Он глянул вверх, сквозь мясистую листву зарослей и вьющийся полог лиан. Далеко за горизонт, откуда, приглушенная туманом, доносилась канонада — имперские артиллеристы вели перестрелку с приспешниками Хаоса. Прошлепав по грязи, он выбрался на островок суши, заросший цветущими лианами, оттуда по деревянному настилу направился к линии укреплений. Укрытые трехкилометровой изогнутой плотиной, солдаты Танитского Первого и Единственного ждали своего часа. Они выстроили эту защитную дамбу своими руками, укрепили ее бронированными экранами, которые немедленно принялись ржаветь. Чуть дальше следовал еще один ряд насыпей, которые должны были предохранять боеприпасы от воды. Его люди ждали в полной боеготовности — пятнадцать сотен крепких парней в черных плащ-палатках и матово-черных бронежилетах, знаменитой форме Первого Танитского. |
