Скляр и Грахам шли сразу за ними. Скляр прошептал:

— Только не волнуйся и не выстрели в спину кому-нибудь из наших. Очень получится некрасиво. Вообще, стрелять можно только для спасения собственной жизни или для предотвращения побега преступников.

— Не буду стрелять, — пообещал Грахам.

— А теперь постоим здесь немного, — сказал Скляр. — Скоро поймешь, что ожидание еще хуже самого боя.

Грахам стал ждать, сердце его бешено колотилось.

Примерно четверть часа ничего не происходило. Где-то за соседним домом, невидимый, шумел прибой. Над головой по-прежнему глухо рокотали двигатели машин.

Потом тишину разорвал свист. Сразу вспыхнуло множество огней: прожектора машин в небе, фонарь на парашюте и несколько фонарей на земле. Прозвучали выстрелы, раздался звук лопнувшего пластика в окне — вроде разбитого стекла, только глуше.

Потом снова наступила тишина, а дом так же был освещен огнями. Захлопали открывающиеся окна в соседних домах, их хозяева недоуменно переговаривались.

— Что это было? — спросил Грахам.

— Газ. — Скляр посмотрел на часы. — Хотя боюсь, что его разогнали своими винтами наши ребята наверху. О'кей, пошли. На-ка, прижми это себе к носу поплотнее и старайся не дышать ртом, а то сам не заметишь, как потеряешь сознание.

Послышался треск дерева, когда эмфэбээровцы начали ломать входную дверь. Между тем Грахам, держась позади Скляра, подошел к дому, наполненному — несмотря на хорошую звукоизоляцию — топотом ног по лестницам и этажам и звуками производимого обыска. Свет уже был везде включен. От газа у Грахама жгло в глазах.

— Никого нет, — сообщил человек в униформе.

В следующие полчаса Грахаму не оставалось ничего другого, как стоять в сторонке, чтобы не мешать снятию отпечатков пальцев, осмотру мебели и другим поискам каких-то следов пребывания бандитов.

Наконец, не выдержав, он сказал Скляру:

— Сдается мне, что они оставили этот дом вроде ловушки для нас.

Скляр, попыхивая своей обычной сигаретой, пожал плечами:

— Конечно, мы это сразу поняли, как только сюда вошли. Но ты же понимаешь, нам все равно надо здесь все проверить.

Грахам, уже сильно уставший и приунывший, поднялся по лестнице. Тело Эдвардса было убрано, хотя кем и когда, оставалось неизвестным. Треснувшая чертежная доска все еще лежала на полу, где ее и оставили.

Грахам прошел в комнату, которую занимала Джеру-Бхетиру, надеясь найти какие-то ее следы, которые пропустили сотрудники службы безопасности.

Но в ее комнате так же не оказалось ничего существенного, как и во всех остальных. Кровать была отодвинута к стене, а коврик отброшен во время осмотра в сторону детективами, которые потом ушли отсюда по другим своим делам.

Тем не менее, Грахам внимательно обследовал комнату. Он осмотрел пол, и его внимание привлекли еле заметные полоски там, где лежал коврик.

Грахам повертел в разные стороны головой, чтобы пока не нашел точку, при которой блики от лампы под потолком помогали лучше разглядеть блеклые буквы, нанесенные каким-то пигментом немного отличного от пола цвета. Он прочитал слово:

РИО

— Эй, Скляр! — крикнул он. — Иди сюда!

Констебль быстро взглянул на надпись, наклонился и осветил ее карманным фонариком.

— Кровь, — сказал он. — Должно быть, твоя подружка нарочно порезалась и написала это для нас. Хорошая малышка. Эй, кто там осматривал эту комнату?

Через несколько секунд шкафообразный детектив пролепетал:

— Я, сэр.