Точно поезд, переведенный вдруг на какую-то причудливую стрелку, мысли перекинулись на воспоминание об отце Рут, о требовательном взгляде его глаз. «Позаботься о Рути!»

И та штуковина около окна Джо — что это было такое?

Турлоу снял очки, протер платком, водрузил обратно. Он вспомнил Джо Мэрфи в апреле, сразу после того, как тот устроил ложную пожарную тревогу. Какой шок он испытал, столкнувшись с отцом Рут в маленькой грязной комнатке для допросов над шерифской канцелярией! Но еще большим шоком оказались результаты обследования. Сухой язык отчета в Управление по условному освобождению не мог передать и сотой доли его чувств.

«Я пришел к выводу, что у него отсутствует центральное ядро сбалансированных эмоций. Это, в сочетании с опасным маниакальным симптомом, каким является возбуждение ложной пожарной тревоги, должно расцениваться как признак серьезного отклонения. Перед нами человек, чей психологический облик содержит все необходимые элементы для ужасной трагедии!»

Язык отчета — такой осмотрительный в формулировках, выдержанный в строгом канцелярском стиле… Турлоу знал, как мало он сможет выразить, и поэтому подкрепил отчет устным докладом.

«Этот человек опасен. Он — явно параноидальный тип и может сорваться. Он способен на насилие».

Ему никто не поверил.

«Разумеется, это всего лишь шутка. Джо Мэрфи! Черт, он здесь большая шишка, Энди. Ладно, можешь ты рекомендовать анализ… психоанализ?»

«Он не пойдет на это… и я сомневаюсь, что это ему хоть чем-нибудь поможет».

«Хорошо, чего ты хочешь от нас? Ты можешь что-нибудь рекомендовать?»

«Возможно, нам удастся привлечь его к церкви. Я позвоню отцу Джильсу из Епископальной церкви и узнаю, может ли…»

«К церкви?»

Турлоу вспомнил, как уныло пожал плечами и выдавил слова, которые были чересчур банальными: «Возможно, меня за это исключат из касты, но религия часто помогает там, где психология бессильна».

Турлоу вздохнул. Отец Джильс, разумеется, не достиг никаких успехов.

Черт! Почему Рут застряла в этом доме? Доктор дотянулся до Дверцы, немного поразмыслил. Дам ей еще несколько минут. Внутри все было тихо. Возможно, она упаковывала вещи.

Рут… Рут… Рут…

Турлоу вспомнил, что она восприняла его отчет в Управление по условному осуждению с большим доверием, чем чиновники. Но у нее был опыт в области психиатрии, и она сама некоторое время подозревала, что с отцом что-то не так. Турлоу вспомнил, что пошел в больницу сразу же после заседания в офисе Управления. Рут присоединилась к нему, замкнутая, испуганная, в почти пустом кафетерии. Они унесли свои чашки на угловой столик. Ему запомнился общепитовский запах с еле уловимым привкусом антисептика, стол с пластиковым покрытием «под мрамор» с невыводимыми пятнами от кофе.

Чашка задребезжала, когда Рут поставила ее на стол. Турлоу сидел молча, чувствуя, что ей нужно прийти в себя после того, что он сказал.

Через некоторое время она кивнула, затем сказала:

— Я знала это… догадывалась.

— Рут, я сделаю все, я…

— Нет, — Рут заправила под колпак выбившуюся рыжую прядь. — Ему позволили позвонить мне из тюрьмы… прямо перед тем, как ты пришел. Он в ярости. Он не примет ничего, что ты предложишь.

«Очевидно, ему сказали о моем отчете», — подумал Турлоу.

— Теперь он знает, что ему не удалось прикинуться нормальным, — сказал он. — Естественно, он разъярился.

— Энди… ты уверен?

Рут накрыла его ладонь своей, чуть влажной от пота.