– Что стряслось, пап? Ты приболел? В смысле, помимо артрита? – Уже от этих слов у нее заныло горло.

– Нет, Румер. Я в порядке. В полном порядке. – Румер облегченно вздохнула и успокоилась.

– Но что же тогда?

– Я должен уехать. Причем далеко.

– Как это? – Она снова нахмурилась. Что он имел в виду? И вообще, куда он мог уехать? В Канаду, на съемки к Элизабет? Или отправиться в тур по Скалистым горам, Большому каньону или Новому Орлеану с группой учителей-пенсионеров? Она давно заметила аккуратную стопку приглашений от «Элдерхостел» на его столе. – И куда же это?

– В Галифакс, туда, где прошло мое детство. А оттуда в Ирландию, на свою родину.

– Но почему ты мне сразу не сказал? Неужели только потому, что ты боялся, будто я напрошусь с тобой, а тебе так хочется побыть одному? Знаешь, я не против. И я понимаю твое желание… ведь это в чем-то похоже на паломничество.

– В некотором роде да.

– Чтобы вернуться к своим корням? Посетить памятные места?

Ее отец кивнул. Как же она любила его! Он всегда был для нее самым мудрым и добрым. После смерти ее матери они остались вдвоем, и долгие месяцы и годы он медленно возвращался к нормальной жизни у нее на глазах. Она была очень рада тому, что он решился на такой поступок.

– Пап, но с чего ты взял, что я расстроюсь, а? Почему… – она смолкла. – Это из-за Зеба? Ты уезжаешь, потому что он здесь, а ты не хочешь его видеть?

– Нет. Я уже давно задумал это путешествие. Еще до того, как мы узнали о приезде Зеба.

– Но почему ты мне не сказал? Я ведь счастлива за тебя, пап.

– Потому что я поплыву, Румер.

Она не поняла. Она слышала какие-то звуки, вылетавшие из его рта, но они никак не складывались в осмысленное предложение. Может быть, он имел в виду океанский круиз? И вдруг до нее дошло.

Он говорил о своей лодке. Глянув на устье растворявшейся в проливе реки, она увидела на горизонте несколько парусов.

И тут же ее воображение во всех красках нарисовало его лодку за гаражом у подножия холма. «Кларисса» гордо покоилась на стапелях – великолепный шлюп из давних времен искрился в лучах полуденного солнца. Его белый корпус блестел, а палуба сияла. Этим утром Румер видела стайку воробьев, с громким чириканьем скакавших на сложенной мачте. Парусник отличался тем классическим изяществом, которое с любовью восстанавливал ее отец в течение последних лет, даже несмотря на то что с каждым днем артрит все больше сковывал его движения. – Один? – спросила она.

– Да, Румер.

– Отсюда до Новой Шотландии? – ахнула она. – А потом в Ирландию… Пап, но это же северная Атлантика! Там ужасные шторма, а волны просто огромные…

– Моя лодка выдержит, – сказал он. – Ведь это «Херресхофф».

– Но твой артрит, – возразила она. – Он же причиняет тебе столько боли, пап. Как ты с ним справишься? Как ты сможешь отреагировать в чрезвычайной ситуации?

– Возможно, это мой последний шанс, – ответил он. – Я все как следует обдумал, дорогая. Я не хочу умереть, прежде чем не переплыву Атлантический океан.

– Но зачем делать это в одиночку? – она крепко сжала его руки. – Арендуй лодку побольше, с капитаном. Пожалуйста, пап.

– «Кларисса» справится, милая. Лодки класса «Нью-Йорк 30» уже бывали в подобных переделках.

– Но хотя бы возьми с собой еще кого-нибудь.