|
Ему Лукреций посвятил впоследствии свою поэму “О природе вещей”, которую он уже в это время задумал. - А кто же создал мир? - спросил Кассий. - Вечное движение материи и сочетание невидимых молекулярных связях. Ax! Ты видишь на земле и на небе массу возникающих тел, и, не понимая скрытых производящих причин, считаешь, что их создали боги. Ничто не могло и не сможет никогда произойти из ничего. - Но что же тогда Юпитер, Юнона, Сатурн?.. - спросил ошеломленный Кассий. - Это создание человеческого невежества и человеческого страха. Я познакомлю тебя, милый мальчик, с единственно верным учением великого Эпикура, который, не страшась ни гремящего неба, ни землетрясений, наводящих ужас на землю, ни могущества богов и их воображаемых молний, осмелился проникнуть в наиболее сокровенные тайны природы и таким образом открыл происхождение и причину вещей. В эту минуту воспитатель Кассия стал убеждать его уйти из цирка. Мальчик согласился и встал; за ним поднялись Лукреций и Меммий. Они проходили мимо места, где сидел сын Суллы Фауст, перед которым стоял, ласково беседуя с ним, Помпей Великий. Кассий остановился и сказал, обращаясь к Фаусту: - Я хотел бы, чтобы ты, Фауст, перед столь знаменитым гражданином, как Помпей Великий, повторил безумные слова, произнесенные тобою третьего дня в школе, что твой отец хорошо поступил, отняв свободу у римлян и сделавшись тираном нашего отечества. Я хотел бы этого потому, что как я тебе третьего дня расшиб лицо кулаками., следы которых еще теперь ты носишь, так и теперь, в его присутствии я побил бы тебя еще раз и еще хлеще. Кассий тщетно ожидал отпета от Фауста. Тот склонил голову перед удивительным мужеством мальчика, который из пламенной любви к свободе не побоялся бить и ругать сына властителя Рима. И Кассий, почтительно поклонившись Помпею, ушел из цирка с Меммием, Лукрецием и воспитателем. В это же время из ряда, что находился над Воротами смерти, встал с своего места молодой человек лет двадцати шести. Он обладал величественной, внушающей уважение внешностью, несмотря на нежное, болезненное лицо. - Прощай, Валерия, - сказал он, целуя руку красивой молодой женщины. - Прощай, Марк Туллий, - ответила Валерия - и помни, что я тебя жду послезавтра в театре Аполлона на представлении “Электры” Софокла с моим участием. - Я приду, будь уверена. - Будь здоров, прощай. Туллий! - воскликнуло сразу много голосов. - Прощай, Цицерон, - пожимая руку молодого человека, сказал красивый мужчина лет пятидесяти пяти, очень серьезный, с мягкими манерами, нарумяненный и надушенный. - Да покровительствует тебе Талия, искуснейший Эзоп, - ответил Цицерон, пожимая руку великого актера. Приблизившись к очень красивому человеку лет сорока, сидевшему на скамейке близ Валерии, Цицерон протянул руку и сказал: - И над тобой да реют девять муз, неподражаемый Квинт Росций, друг мой любимый. Цицерон тихо и вежливо пробирался среди толпы. Одаренный проницательнейшим умом, поразительной памятью и врожденным красноречием, Цицерон усидчивым, страстным и упорным трудом достиг к двадцати шести годам огромной славы и как философ, и как оратор, и как известнейший, всегда срывающий аплодисменты поэт. |
