|
Спартак не понимал, откуда Катилина узнал некоторые тайные знаки и слова, однако, вполне убедившись, что Катилина действительно знал все, ответил ему на пожатие руки и, спрятав на груди - под тунику - данный ему кошелек, сказал: - Я так взволнован и восхищен твоим поступком, что не в силах достойно отблагодарить тебя, благородный Катилина. Но завтра, если ты согласен, я приду вечером в твой дом выразить всю мою признательность. Спартак подчеркнул последние слова, сделав на них особое ударение, и взглядом дал понять это патрицию, который кивнул в знак согласия. - В моем доме, Спартак, ты будешь всегда желанным гостем. - А теперь. - прибавил Катилина тотчас же, обратившись к Требонию и остальным гладиаторам, - разопьем чашу фалернского, если только эта конура может оказать гостеприимство фалернскому вину. Фалернское вино было вскоре испробовано и найдено довольно хорошим, хотя и не настолько старым, как можно было желать. - Как ты его находишь, славный Катилина? - спросила Лутация. - Вино недурное. Устремив широко раскрытые глаза на стол и машинально вертя “ оловянную вилку между пальцев, Катилина долгое время оставался безмолвным и неподвижным среди молчавших сотрапезников. Судя по кровавому блеску, появлявшемуся в его зрачках, по дрожанию руки, по нервным сокращениям всех мышц и по внезапно вздувшейся большой вене, которая пересекала его лоб, в душе Катилины происходила страшная борьба и в мозгу роились грозные замыслы. - О чем ты думаешь, Катилина? Что тебя так сильно огорчает? - спросил, наконец, Требоний, услышав его вздох, похожий на рычанье. - Я думал, - ответил Катилина, - что в том году, когда было налито в кувшин это фалернское вино, был предательски убит в портике своего дома трибун Ливии Друз, подобно тому, как за немного лет до этого был убит трибун Луций Апулей Сатурнин, как еще ранее были зверски зарезаны Тиберий и Кай Гракхи - две величайших души, которые были украшением нашей родины. И всякий раз за одно и то же дело - за дело неимущих и угнетенных, и всякий раз одной и той же преступной рукой - рукой бесчестных аристократов. И после минуты раздумья он воскликнул: - И неужели написано в заветах великих богов, что угнетаемые никогда не получат покоя, что неимущие никогда не получат хлеба, что человечество всегда будет разделено на два лагеря - волков и ягнят, пожирающих и пожираемых?.. - Нет! Клянусь всеми богами Олимпа! - закричал могучим голосом Спартак, ударив кулаком по столу. В то время, как происходил этот разговор, в передней комнате шум и крики все усиливались, соответственно количеству вина, которое было поглощено находившимися в ней пьяницами: Вдруг Катилина и его сотрапезники услышали крики: - А, Родопея! Родопея! При этом имени Спартак вздрогнул всем телом. Оно напомнило ему родную Фракию, горы, его дом, его семью. Несчастный! Сколько разрушенного счастья! Сколько сладких и печальных воспоминаний! - Добро пожаловать, добро пожаловать, прекрасная Родопея! - кричали разом десятка два пьяниц. Родопея была красивая девушка двадцати двух лет, высокая и стройная, с чистым лицом, правильными чертами, с очень длинными белокурыми волосами, с живыми и выразительными голубыми глазами. |
