В такие минуты Лючия превращалась из тихой, спокойной девушки, не имеющей никакого опыта любви, в женщину, пылающую огнем ревности.

Ни один человек, включая слуг, не заметил перемен в ней: слишком незаметна она была в этом доме. Отец обращался к ней только тогда, когда она была ему нужна, а Кэтрин… Кэтрин была занята своими делами, подчас вообще забывая о существовании родной сестры.

Но Лючия сильно переменилась — она сама это чувствовала. Гладя в зеркало на свое отражение, она видела такой непривычный прежде блеск в глазах и совсем другое, живое что ли, выражение лица. Теперь она смотрела на окружающую природу совсем другими глазами — горы, цветы, солнце, небо, — все озарилось волшебным светом ее любви.

Временами Лючия подходила к безмолвному портрету на стене и шептала, словно он мог ее услышать:

— Я люблю тебя, слышишь, люблю!

Проделывая это несколько раз в день, ей постепенно стало казаться, что перед ней находится не изображение, а настоящий, реальный дон Карлос.

«Теперь, на свободе, он вряд ли вспоминает обо мне», — горько думала Лючия.

Так прошло еще несколько бесконечно длинных дней, и как-то раз, в самом конце обеда, оказавшись с ней наедине, отец вдруг задал Лючии неожиданный вопрос:

— Послушай, а что делают наши слуги, закончив работу по дому?

— Закончив работу?

— Ты прекрасно слышала мой вопрос с первого раза!

— Боюсь, я не знаю этого. Обычно они уходят на свою половину дома. Наверное, ложатся спать или уходят в город по своим делам. — Лючия отвечала не без удивления, так как не понимала, почему отца вдруг заинтересовал этот вопрос. — А почему, папа, ты захотел об этом узнать?

— Просто кое-кто будет спрашивать меня сегодня вечером, около одиннадцати часов, и я бы предпочел, чтобы никто из слуг не видел моего визитера.

Лючия удивилась еще больше:

— И чего ты хочешь от меня?

— Около входной двери есть небольшая комната. Если ты будешь находиться в ней, то непременно услышишь стук, даже слабый, не так ли?

— Да… да, папа, конечно.

— Тогда, не задавая вопросов, тихо открой дверь и проводи его в мой рабочий кабинет.

— Д-да, папа.

Безусловно, ей очень хотелось узнать, кто это, но отец не любил, когда ему задавали лишние вопросы.

Сэр Джон поднялся из-за стола и, направляясь к дверям, добавил:

— Тогда проследи, чтобы в кабинете было вино, и учти, что нас нельзя беспокоить, так как у нас важное дело.

— Да, папа, конечно, — ответила Лючия и отправилась к Жозефине, чтобы распорядиться насчет вина.

— Сеньор принимает гостя? — поинтересовалась служанка.

— Нет… Не думаю, — ответила Лючия, смешавшись.

— Очень хорошо, сеньорита. Будут ли еще какие-нибудь указания?

— Нет, Жозефина, спасибо, это все.

Они вместе поднялись в салон, и Лючия спросила ее шепотом:

— А ты ничего не… Ничего не слышала?

Служанка отрицательно помотала головой:

— Нет, сеньорита, ничего. Кстати, может быть, мне попросить Педро принести назад вещи, которые мы взяли из дома?

Лючия помедлила с ответом.