— А ты, папа, я вижу, тоже волнуешься при мысли, что встретишься с самим Боливаром? — обратилась Кэтрин к отцу.

— Думаю, он будет рад познакомиться со мной, — осторожно ответил сэр Джон, чуть помедлив.

Лючия с интересом взглянула на отца:

— Ты что, теперь решил продать оружие Боливару?

— Я продам оружие всякому, кто сможет мне заплатить!

Она была бы удивлена, если бы узнала, что Боливар купил у отца столь дорогой груз, поскольку была наслышана, что генерал не может наскрести денег для снабжения своей армии. Лючия снова восхитилась мужеством этих людей: они сумели разбить испанцев, хотя и находились в таких тяжелых условиях.

Ее отец сразу же забывал о сентиментальности, лишь только разговор заходил о бизнесе, так как считал, что при ведении коммерческих дел благородству нет места. Своим истинным призванием сэр Джон считал только одно — вкладывать деньги в выгодные торговые операции и получать прибыль.

Лючия ощутила внезапный страх — если Боливар не примет предложение отца, куда отправится смертоносный груз? Испанцам? Да, эта версия была вполне возможной. Упорно ходили слухи, что испанцы снова формируют роялистскую армию в Андах. Из Лимы и Панамы пришла такая же информация. Лючия не стала делиться с отцом своими соображениями, он ведь и так знал, что слухи о возможном возрождении армии Королевской Испании продолжали будоражить и без того возбужденный Кито. На следующий день Лючия снова зашла в комнату, где висел странный портрет. Почти всю ночь она не могла заснуть, хотя прекрасно понимала, что непонятные чувства, возникшие к дону Карлосу де Оланете, просто смешны. Наверняка он не отличался от всех остальных испанцев — был таким же безжалостным деспотом.

Но стоило Лючии встать перед портретом, ее опять охватило необъяснимое магическое чувство к этому незнакомцу, он занимал ее все сильнее и сильнее. Хотелось понять, чем же так притягивает к себе де Оланета! В его лице не было ничего, что могло бы вызвать симпатию. Лючия безуспешно попыталась увидеть в нем черточку доброты или дружелюбия. Безусловно, дон Карлос был красив, но глаза его выражали лишь надменность, а подбородок был вызывающе приподнят. Лицо на портрете принадлежало человеку жестокому и честолюбивому.

Лючия тихо вышла из комнаты, чуть помедлив на пороге.

Сейчас у нее был час послеполуденного отдыха. Слуги приводили в порядок нарядные платья Кэтрин, которая получала огромное удовольствие от каждого выезда в город. Она не пропускала ни одного званого обеда, на которые они с отцом часто получали приглашения, поскольку ранг сэра Каннингхэма был достаточно высок. Кроме того, иностранцы вносили некоторую новизну в рутинное течение жизни местной аристократии. Практически все мужчины, присутствовавшие на этих вечерах, пытались завоевать расположение Кэтрин. Они присылали каждый день букеты свежих цветов, и ей приходилось принимать все, чтобы никого не обидеть.

— Какой у меня здесь успех! — радостно говорила она Лючии, вернувшись домой после очередного визита. — Правильно сделал папа, что взял меня сюда? На фоне местных смуглянок я выгляжу как звезда на ночном небосклоне!

Сомнений не было, Кэтрин действительно была прекрасна, а модные туалеты, привезенные из Лондона, делали ее просто неотразимой. Особенно шла ей прозрачная голубая шаль, которая, казалось, была специально подобрана под цвет глаз. Она села за обеденный стол рядом с отцом, с гордостью поглядывая на Лючию. Ей и в голову не могла прийти мысль, что выезды на приемы без сестры в некотором смысле странны и нелепы.

Сама же Лючия предполагала, что и отец, и Кэтрин не берут ее с собой на эти приемы исходя из ее же интересов. Действительно, она не имела никакого желания бывать там, так как отдавала предпочтение общению с простыми людьми. Ей хотелось знать, что они думают в эти важные для страны дни.