Хотя, как он узнал про мою связь с генеральными директорами — мне вполне понятно. С Ватару я засветился по телевидению, а Мифунэ поручил мне протестировать препарат Ритики Банзаль в Индии, и наверное, это каким-то образом повлияло на дальнейшую работу Канамори.

Я даже сам того не желая, всё время вставляю ему палки в колёса.

— С кем я вожу дружбу — это только моё дело, Канамори-сан, — ответил я. — Лучше подумайте о том, чтобы я не затеял между нами вражду. Поверьте, она нам не нужна. Ни мне, ни вам.

— Передайте Инодзаки Томуре мои пожелания о скорейшем выздоровлении, — процедив каждое слово, словно змеиный яд сквозь зубы, закончил Канамори и бросил трубку.

— Хм, — услышав гудки, усмехнулся я. — Непременно передам.

Я протянул телефон Инодзаки.

— Ну как всё прошло? — с опаской спросил он.

— Проблем не будет, Инодзаки-сан, раздевайтесь и ложитесь назад — в постель, — посоветовал я. — И слушайте внимательно наш план действий. Болезнь Крона у вас развивается нетипично. Пока не могу сказать, хорошо это или нет. Но анемия у вас уже появилась, а других симптомов как не было, так и нет. Сейчас вам введут раствор железа и витамин «В-12». Также вы будете пропивать курс фолиевой кислоты в таблетках. Но это лишь для начала. Завтра я попрошу нашего гастроэнтеролога, чтобы она заглянула к вам. Потом вместе с ней мы поставим окончательный диагноз.

— Спасибо вам огромное, Кацураги-сан, — вздохнул Инодзаки. — Понятия не имею, что бы я без вас делал. Я ведь и вправду был готов возвращаться домой. А если у меня действительно такая тяжёлая анемия, как вы говорите… Возможно, есть риск, что из лаборатории по окончании рабочего дня уже вынесли бы мой хладный труп!

— Не хочу вас пугать, но я бы не стал отрицать такой вариант, — кивнул я. — Однако здесь вы в безопасности. Всё, Инодзаки-сан. Доброй ночи.

Остаток дежурства мне удалось качественно выспаться. Я даже соскучился по дивану в ординаторской. Всё-таки в Индии с её номерами «люкс» хорошо, но не так приятно, как выхватить пару часов в отделении терапии между дежурством и основным рабочим днём.

На следующее утро, проснувшись, я обнаружил, что нахожусь в ординаторской не один. На улице из-за наступившей зимы светает поздно, поэтому я открыл глаза в абсолютной темноте и долго не мог нащупать выключатель. Кое-что меня напрягало.

Кто-то издавал громкие булькающие звуки, будто захлёбывался в нескольких метрах от меня. Как только я включил свет, от сердца у меня тут же отлегло.

— Тендо-кун! — вздрогнул Асакура. — Чего ты так пугаешь-то?

— Тот же вопрос к тебе, — сказал я и заметил, что наш терапевтический кулер с холодной водой был опустошён. — Всё выхлебал! Молодчина! В неврологии своего нет разве?

— Да постовая медсестра в неврологии близко общается с моей женой, — вздохнул он. — Она знает, что если я выпиваю по два литра за дежурство, значит, у меня сушняк. А я ж не виноват на этот раз! Мне теперь это состояние погано, я не хочу это терпеть.

— Да успокойся ты, долго терпеть не придётся. Ты главное рот чем-нибудь прополощи, и салфетками влажными себя оботри. Чтобы пациентов запахом не отпугивать, — посоветовал я.

— И то верно! — Асакура бросил взгляд на влажные салфетки, что лежали на моём рабочем столе. — Тогда я у тебя позаимствую.

— Не надо! Эти спиртовые. Ещё не хватало на коже тебе какие-нибудь дрожжи развести, — рассмеялся я.

До начала приёма оставалось ещё сорок минут, но меня уже пришёл сменить Куренай Цукаса, который временно замещал ушедшего на больничный Накадзиму Хидеки.

Мне очень не хватало старого заведующего терапевтическим стационаром.