Мне очень не хватало старого заведующего терапевтическим стационаром. Этот крикливый дед создавал такую тёплую атмосферу в отделении, что я всегда с большим удовольствием шёл к нему, чтобы разобрать очередного пациента.

Вспомнив о Накадзиме, осознал, что как раз сейчас у меня есть время его навестить. Я прошёл в кардиологическое отделение и поинтересовался у медсестры, куда положили старика. Оказалось, что его совсем недавно перевели в кардиологию, а ранее он находился в реанимационном отделении.

Я аккуратно заглянул в его палату и тут же услышал хриплое ворчание.

— Ну чего стоите, будто не у себя дома, Кацураги-сан? — произнёс Накадзима Хидеки. — Я не сплю, заходите!

— Я помню, что вы привыкли просыпаться в пять утра, но всё же опасался, что болезнь может вас сморить, — ответил я.

— Фиг ей! — усмехнулся Накадзима. — Трансмуральный инфаркт — и тот не убил. А уж от сердечной недостаточности не помру.

— Я рад вас видеть, Накадзима-сан, — поклонился я. — Жаль, что, вернувшись из отпуска, я застал вас в таком виде.

— Да не переживайте, Кацураги-сан, — пожал плечами он. — Этого следовало ожидать. Вы же мне сами говорили, помните? Если продолжу так надрываться, то обязательно повторю судьбу Нагаты Джиро. Только вот Нагата-сан сейчас спокойно проводит время с семьёй, а мне даже толком и возвращаться-то не к кому.

— Как это — не к кому? — удивился я. — Простите, если вопрос бестактный.

— Да всё в порядке, — вздохнул он. — Нет у меня никого. Ни жены, ни детей. Всю жизнь свою отдал клинике. И вы, я вижу, точно такой же. Так что послушайте старика — решите для себя вовремя, что вам важнее. Чтобы потом не жалеть, что все годы откапали, как раствор в капельнице.

В этом он прав. Я ведь и в прошлой жизни уже допустил такую ошибку. Все мои друзья были моими коллегами, а семьи не было и вовсе. Не уверен, что хочу вновь повторить такой же сценарий.

— Накадзима-сан, позвольте, я вас послушаю, — сняв с шеи фонендоскоп, сказал я.

— Да, пожалуйста! — усмехнулся он. — Тренируйтесь, студент.

Разумеется, я вновь использовал фонендоскоп, как прикрытие. На самом деле мне хотелось узнать, насколько сильно пострадало сердце Накадзимы Хидеки.

Стоит отметить, реваскуляризацию — восстановление целостности и функциональной активности коронарных артерий — провели качественно. Кровью миокард начал снабжаться так же хорошо, как и раньше. Очевидно, тут поработал наш сосудистый хирург Цубаки Арата. Блестящая работа.

Но само сердце… Ух. Одного взгляда на миокард достаточно, чтобы понять, насколько же сильный всё-таки старик — этот Накадзима Хидеки. Поражение обширное, зона некроза занимает большую площадь. Судя по тому, как теперь сокращается сердце, у Накадзимы прогрессирует левожелудочковая и правожелудочковая недостаточность.

Другими словами, оба круга кровообращения сильно страдают. В лёгких — застой, в мозг кровь поступает плохо. И точно такая же картина со всеми остальными органами.

Я смогу ему помочь, но не сейчас. Пока что некроз едва-едва ушёл, а на смену ему начал образовываться рубец. Когда рубец созреет, я смогу влить большую дозу лекарской магии клеточного уровня и перестроить клетки соединительной ткани.

Превратить клетки рубца в новую мышечную ткань. Это будет очень непросто. Такую процедуру я проделывал всего два раза. И в одном из двух случаев пациента спасти не удалось. Но я тогда был совсем молодым неопытным лекарем. Сейчас знаний мне хватить должно.

У меня уже созрел план действий. Выждать несколько недель, проведать Накадзиму за пару суток до выписки — ближе к новому году. И, если рубцы окрепнут, совершить задуманное.

Остаётся одна лишь проблема.