— Не стоит беспокоиться, Эитиро-сан, я вас понял. Я увеличу приток пациентов в диагностическое отделение, — уверил его я.

— Да, но не забывайте о балансе, Кацураги-сан, — Эитиро изобразил руками весы. — Мало диагностических исследований — убыток. Но чрезмерно большое их количество вызовет интерес у страховой компании, и после проверки нас могут оштрафовать. То есть — убыток. Баланс должен быть во всём.

— Согласен с вами, — кивнул я. — Но теперь-то претензии подошли к концу?

— Да, Кацураги-сан, — ответил Эитиро Кагами. — Можете быть свободны. Надеюсь, что мы с вами поняли друг друга.

— Да, Эитиро-сан. Два месяца, — подытожил я. — Я решу этот вопрос.

Когда я покинул конференц-зал, мой разум сразу заполонили сотни потенциальных стратегий. И нужно было выбрать одну из них. Ту, которая сможет одолеть моих врагов в корпорации, не создав при этом ещё больше проблем.

Но пока мне неизвестно самое главное — имя.

И Эитиро Кагами и Нагата Джиро знают, что за семья решила меня со свету изжить. Но спрашивать их об этом бесполезно. Коллеги никогда не назовут имён. В противном случае проблемы могут возникнуть и у них самих.

Мне нужно как можно скорее изучить структуру небоскрёба и завести полезные знакомства на разных этажах. Через пациентов сделать это на данный момент практически невозможно. Среди моих больных одни грузчики, уборщики и водители. Эти люди никак не помогут мне в расследовании.

Из знакомых людей в корпорации Ямамото-Фарм у меня всего несколько человек. Семья Акита, их приближённый Тошиба Гото и его водитель Ясухиро Адачи.

Но через эту ветку мне действовать не хотелось. Акиты уже достаточно для меня сделали, и злоупотреблять их властью я совсем не желаю.

Но на этом список моих знакомых не заканчивается. Есть ещё двое. Канамори Рико — женщина, у которой я арендую квартиру. Можно было бы встретиться с ней и обсудить, не ходят ли какие слухи по отделу доклинических исследований.

И главная, на мой взгляд, точка приложения — семья Фурухаты Кадзуи. Я просил Нагату Джиро сообщить им, что рак лёгкого диагностировал именно я. Возможно, семья Фурухата будет не против отплатить мне за помощь информацией.

И ничего постыдного в этой сделке нет, ведь на тот момент я ещё не работал в клинике и мог вовсе не помогать в диагностике заболевания.

Я вернулся в свой кабинет и принялся за оформление амбулаторных карт, которые не успел закончить из-за планёрки. Огава Хана смотрела на меня из-за монитора уже более пятнадцати минут и явно забыла о своих рабочих обязанностях. Её пульс участился.

— Вы хотели что-то спросить, Огава-сан? — не отрываясь от карт, поинтересовался я.

Огава вздрогнула, осознав, что я заметил её нездоровое внимание, и произнесла:

— Я могу задать вам личный вопрос, Кацураги-сан?

— Вы уже заполнили страховые журналы? — задал встречный вопрос я.

— Э… — растерялась Огава. — Да…

— Откорректировали списки диспансерного учёта?

— Да, Кацураги-сан…

— Хорошая работа, Огава-сан, тогда можете отдыхать, — улыбнулся я. — Слушаю ваш вопрос.

Огава-сан явно подрастеряла уверенность из-за моих вопросов, но было заметно, что её любопытство сильнее.

Но я был обязан проконтролировать её работу. Сначала рабочие обязанности и лишь потом личные вопросы.

— Кацураги-сан, — прошептала медсестра, заговорщически пригнулась и взглянула на меня из-под монитора. — А вы не женаты?

Опа! Какой интересный личный вопрос.

— А почему вы этим интересуетесь? — слегка усмехнулся я.