– Тем более он должен быть доволен, – неодобрительно сказал врач.

А Габена точно обухом по голове огрели. Много лет он жил вдвоем с матерью, чье поведение было совершенно непредсказуемо. Теперь он обрел прибежище на чердаке у Сент-Ива, но его опять собираются выдворить.

– У матери шизофрения, – чуть слышно сказал он.

– Кто это вам сказал? – возмутился врач.

– Одна сестра в отделении.

– Да? И с каких это пор медсестры ставят диагнозы?

– Так у нее шизофрения или нет?

– Все не так однозначно. Шизофрения или нет! Нам удалось стабилизировать состояние мадам Пупар, и она хорошо переносит лечение. Можете сами убедиться, если к ней зайдете. Она в 109-й палате.

Спаситель прикусил себе щеку, чтобы не вмешаться в разговор. По сути, доктор Агопян, конечно, прав, но к чему этот укоризненный тон?

Первым, что увидел Габен, войдя в палату, была обезьяна. Довольно страшная, со вздернутой губой и оскаленными зубами. И не одна. Везде по обезьяне: на стене, на столе, на кровати.

– Я занялась рисованием, – подала голос мадам Пупар.

Эрготерапевт посоветовал ей зарисовывать свои галлюцинации.

– Класс, – с трудом выдавил Габен.

– Добрый день, мадам Пупар! – Спаситель встал напротив стула больной.

– Эмили, – послышалось в ответ.

– Да, Эмили, добрый день. Вы помните меня? Я Спаситель. У вас получился прекрасный рисунок. И очень выразительный.

– Человек с обезьянкой уистити.

Взгляд Эмили где-то витал, голос звучал механически.

– Не очень-то она приветливая, – продолжал Спаситель. – Это скорее бабуин. Причем довольно злобный.

– Очень злобный, – подтвердила мадам Пупар и в первый раз посмотрела Спасителю в глаза.

Воспользовавшись этим, он повел головой в сторону, указав ей на сына.

– Габен… – произнесла она.

– Здравствуй, мама.

– Здравствуй, Габен. Я… из-за лекарств… медленно соображаю.

Все трое помолчали.

– Рада тебя видеть. Сходим в кино, если хочешь.

– Э-э… не сейчас, – сказал Габен, переглянувшись со Спасителем.

– Да, не сейчас, – согласилась мадам Пупар. – Тут ведь больница. Тут есть только телевизор. В шестнадцать часов мы смотрим телевизор. – Она пыталась, как могла, поддерживать беседу. – Как у тебя дела в школе?

– Хорошо, – ответил Габен. – Я теперь обитаю в доме месье Сент-Ива.

– Как монах.

– Что? – опешил Габен.

– Обитаешь. Обитель. Монастырь. Монахи.

По части игры со словами мать определенно перещеголяла сына. Спаситель жестом подсказал Габену, что можно подвинуть бабуина и сесть на кровать, а сам опустился на табуретку. Он рассказал мадам Пупар, что Габен ночует у него, отлично ладит с его девятилетним сыном, иногда пропускает уроки в лицее, но старается подтянуться. Мадам Пупар, казалось, слушала, кивала, подавала односложные реплики: да, нет, а? о! А под конец сказала:

– Как хорошо, что вы о нем заботитесь. Ему повезло. – И, посмотрев на сына, прибавила: – Нет худа без добра.

Габену эти слова запали в душу.

На обратном пути Спаситель сообразил, что у него уже нет времени на обед.

– Извинишься за меня перед Луизой? – попросил он Габена.