– Вы давали ей повод для ревности?

– Еще бы. – Вьенер уселся совсем прямо. – Я спал со всеми подряд. – Он мило улыбнулся Спасителю. – То есть буквально. Всяк норовил меня оприходовать.

Хватил он, что ли, лишку за обедом?

– Впрочем, я не о себе пришел разговаривать.

– Вы уверены? – спросил Спаситель и тотчас пожалел об этом.

Ведь он еще не захлопнул дверцу клетки. Но Вьенер лишь бросил взгляд в окно и небрежно уронил:

– Ну, допустим.

– Допустим?

– Что я пришел поговорить о себе. Вам это интересно?

– Я психотерапевт.

– Так я вам интересен? – настойчиво спросил Вьенер.

– Ну…

Спаситель заметил, что у пианиста, когда он волнуется, начинается тик. Он принимается часто и быстро моргать. Как теперь.

– Что вы сейчас чувствуете?

– Что я чувствую?

– Да-да. Сию минуту.

– Ничего… А как проводят терапию? Как это бывает?

– Точно так, как у нас с вами.

– Just talking.

– Да, одни разговоры.

– Забавно.

Вьенер встал. Все пропало, птичка сейчас упорхнет. Он подошел к окну, приподнял занавеску и пробормотал:

– Уже тут.

На улице Мюрлен стоял черный «мерседес».

Спаситель тоже встал.

– Вы очень высокий, – отметил Вьенер.

И правда, Спаситель был на голову выше него и намного шире в плечах.

– Ну ладно. Когда начнем? – В голосе Вьенера послышалось и снисхождение, и нетерпение. – Торонто, Монреаль. Терапия по скайпу – так можно?

Не было случая, чтобы пациент вот так навязывал Спасителю свою волю. Однако он ответил:

– Можно.

И даже дал Вьенеру номер своего личного мобильного и электронный адрес. Тот сунул карточку в карман, как будто так и надо.

– Думаете, дело сладится? – спросил он, все чаще мигая.

– Я провожу вас. В принципе, я беру сорок пять евро за сеанс.

– Но для меня – бесплатно.

– Сегодня была только проба. Но от лечения бывает толк, только когда оно платное.

Спаситель открыл перед посетителем обе двери: из кабинета и из дома, ему уже не терпелось выпустить на волю диковинную птичку. На прощание он пожал Вьенеру руку, сухую, нервную, костистую, драгоценную руку музыканта, и проследил за ним взглядом до самого «мерседеса». Там – вот сюрприз! – Вьенера ждал, опершись на капот, белокурый молодой человек – вероятно, Антуан, – который посмотрел на психолога с неприкрытой ненавистью. Что там Вьенер говорил о Лине Каэн? «Патологическая ревность»? Похоже, птичка постоянно попадала в одну и ту же западню.

Пока Спаситель вел необычный для себя разговор с Вьенером, Луиза на другой половине дома тоже делала нечто диковинное. Кормила Жово, которого едва знала, Габена, о котором не знала ничего, и Лазаря, которого знала как приятеля своего сына. «Что я тут делаю?» – крутилось у нее в голове. Когда все поели, Лазарь задал созвучный вопрос:

– Что делаем после обеда?

– Я, – ответил Жово, – собираюсь чуток покемарить у себя на камбузе, а потом над лайбой твоего папаши пошурую.

Лазарь, как обычно в случае с Жово, не был уверен, что все понял, но общий смысл он ухватывал правильно: ничего интересного не предвиделось.

– Можно сходить в кино на «Марсианина», – предложил Габен.