– Насколько я знаю, с Томом она была всего один раз, Алек, – продолжала Мери. – Их отношения не были долгими, и Энни сильно переживала, что это вообще произошло. Ужасно переживала. И она всегда желала рассказать вам правду о Лейси, но просто не знала, как это сделать. – Мери облизнула губы. – Помните, ту операцию, когда она давала свой костный мозг? Тогда она чуть не рассказала вам все, потому что боялась, что может умереть, а вы ничего не узнаете. В конце концов так оно и вышло. Она не хотела причинять вам боль, не хотела, чтобы вы страдали из-за ее слабости.

Алек освободился от рук Мери, прошел мимо Оливии и направился вниз. Оливия смотрела ему вслед, а Мери откинулась на спинку стула с длинным вздохом. Казалось, она тает, ее тело уменьшается в объеме, пока, наконец, Мери не стала на несколько дюймов ниже. Она подняла глаза на Оливию:

– Я сделала нечто ужасное?

Оливия опустилась рядом на колени, накрыв ладонью руку Мери.

– Я думаю, что вы оказали всем нам огромную услугу.

ГЛАВА 52

Оливии пришлось позвать Сэнди – девушку из дома престарелых, – чтобы она помогла ей спустить Мери по лестнице и довести ее до микроавтобуса. Когда Оливия пересекла автостоянку, направляясь к берегу в поисках Сэнди, ни «бронко» Алека, ни «хонды» Пола уже не было, а вокруг бульдозера и маяка копошилось с полдюжины рабочих.

Пока они спускались по лестнице, Мери не проронила ни слова, лишь морщилась каждый раз, наступая на левую ногу. Она продолжала молчать, когда они дошли до стоянки, и когда забиралась в микроавтобус. Но когда хлопнула дверца, и Сэнди помогла Мери застегнуть ремень безопасности, она повернулась к окну:

– С Алеком все будет в порядке, вот увидите. Оливия кивнула, теперь это было ее делом. Домой она вернулась в двенадцатом часу и сразу направилась к телефону, чтобы позвонить Алеку. На другом конце провода долго никто не отвечал, и она уже составляла в голове сообщение, которое оставит на автоответчике, когда Алек наконец снял трубку.

– Алек, – сказала она, – мне очень жаль.

Он ответил не сразу, а когда наконец заговорил, в его голосе чувствовалась усталость:

– Не думаю, что я в состоянии сейчас разговаривать, Оливия.

Она закрыла глаза:

– Я просто хотела, чтобы ты знал, что я думаю о тебе.

Она повесила трубку и прошла на кухню. Менее, чем через час, ей нужно быть в отделении скорой помощи, и она должна чего-нибудь поесть, иначе до позднего вечера у нее не будет такой возможности. Однако мысль о еде вызывала отвращение, поэтому она налила себе чашку чая и отправилась в гостиную. В этот момент к дому подъехала машина Пола. Оливия поставила чай и встретила его у входной двери.

Он стоял на крыльце, бледный и подавленный.

– Можно войти? – спросил он.

Она отступила, пропуская его в гостиную. Он со вздохом опустился в плетеное кресло, и Сильви, запрыгнув к нему на колени, громко замурлыкала. Оливия села на диван в другом конце комнаты и поднесла к губам чашку с чаем. Она чувствовала легкость, на нее снизошло почти наркотическое спокойствие.

Пол слабо улыбнулся:

– Ну что ж, я внезапно прозрел, не так ли? – Думаю, не ты один.

– Я сложил все оставшиеся ее витражи и по дороге сюда завез их в студию. Я договорился с Томом Нестором, что он подарит их кому-нибудь от моего имени, – он покачал головой. – Том Нестор. Никогда бы не подумал… Я никогда…

– Святая Анна, – тихо произнесла Оливия. Пол застонал:

– Я уничтожил кассеты с интервью, Оливия, разбил их молотком.