— Хм.

Чуть подумав, я все-таки спустился в опустевший холл. Теоретически можно было просто пойти вслед за ними, направления как раз совпадали…

Вибрация.

Уже у выхода из холла, я остановился… и обернулся. И только тогда заметил, что под тем самым балконом, с которого я смотрел до этого, сидел на кушетке человек. Старик. Но не такой, каким был Перлов или тот же Вигмар, а по-настоящему дряхлый. В чем-то, кажется, даже уставший от жизни.

Глубокие синие глаза смотрели на меня.

— Добрый вечер, — сказал я.

— Добрый, коль не шутишь, — ответил он.

Одной рукой он держался за деревянную ручку диванчика. Грудь его тяжело вздымалась. Тело его уже подводило, но взгляд при этом оставался ясным и четким.

— Не знаете, кто это был? — спросил я.

— Анастасия Петровна Морозова-Второва, — ответил старик. — В девичестве Толстая. Младшая жена императора.

Императрица, значит. Точнее одна из них. Да уж, проще ситуацию это явно не делало.

Чуть подумав, я подошел к старику ближе, остановившись в нескольких метрах. Он ничего на это не сказал. Все так же следя за мной взглядом.

— Знакомое лицо у вас, — сказал я.

И на это реакции не последовало.

— Кажется, я видел одного из ваших родственников, — продолжил я тогда. — Дмитрия Белова.

— Он мой правнук, — ответил старик. — Вот только между нами разница семь поколений. И мы оба знаем, что я ни капли на него не похож.

— Значит, просто угадал, — пожал плечами я.

— Знаю я таких угадывальщиков, — проворчал старик и, поморщившись, чуть сменил позу. — Впрочем все это пустые разговоры. Фокусов на своем веку я разных видел, и в конечном счете по настоящему значимым было только одно. Знаешь что это?

— Что?

— То, на чьей ты стороне.

Вибрация.

Даже Книга подсказала мне, что это была не просто общая фраза. Старик… то есть Пахом Белов, старейшина Гильдии Охотников (7) говорил о вполне конкретной «стороне». И если вспомнить мой разговор с Дмитрием, то становилось понятно, что разборки между родами чем-то существенным в верхушке Гильдии не считали. Их заботило другое.

— А вы на чьей? — спросил я.

— Мой путь прост и понятен, — ответил старик. — Первого портальщика я убил в двенадцать лет. Стоит мне оказаться поблизости от прорыва, твари рвутся ко мне. Лично ко мне. Это при том, что Стихии во мне уже почти не осталось. Уверен, ты видишь это… Но они все равно помнят и знают, скольких из них я прикончил.

— Меня они тоже не привечают, — хмыкнул я.

— Да, я слышал про Библиотеку, — кивнул он. — И про Александрию. Именно поэтому я говорю с тобой.

— Так бы не говорили?

— Я доверяю только своим, а ты таким никогда не будешь.

— Никогда значит…

— Ты сам знаешь почему.

Вибрация!

Вот теперь мне все стало окончательно ясно. Не прямым текстом, но он дал понять, что знает, что я из другого мира.

И, судя по всему, из-за этого он и видел во мне угрозу.

— Для меня это не имеет значения, — сказал я, ответив на его прямой взгляд своим. — Я защищаю жизнь.

Только Мастерам Перемен по-настоящему было известно о том, насколько хрупок мир.

— Может быть, — проговорил старик без нажима.