Машинально провел подошвой по утоптанному снегу — нога не скользила. И тут его словно толкнуло — взяв свое оружие, он подошел к американским офицерам, что с ехидными улыбками взирали на его приготовления.

— Мы офицеры, господа. Вы знаете, что это за оружие? — И он протянул шашку Смиту.

Американец взял ее в руки, чуть выдвинул клинок, и его глаза загорелись огоньком наживы, видимо, представил заокеанский джентльмен, как будет хвастать на родине русским раритетом.

— Золотое Георгиевское оружие?! Хорошо, сэр, — Смит расстегнул ремни с кобурой, расстегнул клапан. — Здесь «кольт» 45-го калибра. Добавлю еще один «кольт» и ящик патронов к ним.

Ермаков чуть улыбнулся и перевел взгляд на лейтенанта. Тот сразу сообразил, что при ставках один к семи нужно добавить, причем только оружие, раз русский делает такой выбор. И потому Радклиф живо снял ремень с кобурой, стянул через голову ремешок с биноклем, который был в кожаном футляре. И сказал, улыбнувшись:

— Ставлю еще сотню патронов к моему «браунингу» и швейцарский нож.

Будто ток пробежал по собравшимся на перроне русским — все сразу поняли, что золотое оружие ставят лишь тогда, когда или полностью уверены в победе, или идут на смертный бой.

Шустрые солдатики снова забегали, но на этот раз деньги не собирали, а что-то записывали на бумажки. К удивлению Ермакова, многие американцы тоже что-то записывали на бумажки или доставали мятые долларовые купюры. Но Ермаков уже не смотрел на них, он перекрестился и стал готовить тело к бою, прогоняя дыхание…

«Малыш Билли» стоял несокрушимой уверенной глыбой и нагло заулыбался, когда Ермаков пружинистым шагом подошел к нему. Вот только улыбался он недолго, Костя качнул маятник в стороны и поймал на этот финт американца, нанеся «двойку» — левой рукой в подносье, а правой точно в глаз.

Бокс так бокс, жаль только, что ногами драться нельзя, иначе бы сержант получил сапогом по своим тестикулам, или яйцам, как немудрено называют эту часть тела русские.

Но и этих двух ударов хватило для завязки — Костя еле успел отпрянуть от огромного кулака, который скоростным болидом промчался возле его головы. Отпрянуть-то отпрянул, но второй кулак «Малыша» скользнул по переносице, и Костя вкусил своей юшки, что капнула алыми каплями. Но и американцу досталось — юркий русский зашел уже сбоку и снова провел «двойку», в ухо и висок.

Недооценил глыбообразный сержант русского офицера, не настроился на серьезный бой, рассчитывал показать шоу. И на какую-то секунду потерял ориентацию.

А Ермакову хватило этой секундочки — уклонился от чудовищного кулака, присел под ним и оттолкнулся правой ногой, одновременно выбросив вверх кулак, направленный в низ квадратного подбородка.

Бил насмерть — в спорте такие удары категорически запрещены, ибо могут сломать шейные позвонки. Но повезло американцу — шея осталась целой, зато он, со сломанной челюстью, отправился в недолгий полет, в котором его разум поглотила темнота…

— Ваша победа, сэр. Чистая, нокаутом. Вот ваши деньги! — сквозь дикий казачий рев Костя услышал слова устроителя.

Чьи-то руки быстро надели на него форму, застегнули крючки шинели и ремни портупеи. И лишь когда он почувствовал свою ладонь на рукояти шашки, к нему вернулась способность оценивать этот мир.