Вид у Софи к тому моменту все еще был, будто она до сих пор не могла поверить в то, что произошло.

— Алекс… не представляю, как ты мог его не узнать… — прошептала она. — Это же Василий Морозов!

— Важная шишка, да?

— Важная? — нервно хмыкнула девчонка. — Алекс, он стихийник шестого ранга и глава ГСБ Русской Империи! Ты понимаешь, что это значит или нет?

— Пока не очень, если честно.

— А я вообще не понимаю! — покачав головой, она откинулась на спинку сидения. А еще через миг на ее лице отразилось что-то очень похожее на панику. — Алекс!

— Да что еще?

— Алекс… ты сказал двоюродному брату императора «Здрасьте»… — проговорила она похоронным тоном. — Как только мама выздоровеет, она тебя убьет…

После этого я уже не выдержал и в голос рассмеялся.

— Не думаю, что это большая проблема.

* * *

С Мастером Перемен не происходит ничего случайного, и даже сны, что ему снятся, остаются частью мира. О чем-то говорят, на что-то намекают.

При этом мне почти никогда не снилось ничего нового. Чаще всего это даже были не сны, а воспоминания из моей прошлой жизни.

…

— Что ж, кое-что о мире ты уже знаешь, — говорил Лао, важно кивая лысой головой. Пожалуй, он снился мне чаще всего, будто издеваясь, напоминая о той мудрости, которую он мог бы мне дать, но не дал, умерев куда раньше, чем должен был. — Какой-то потенциал у тебя есть…

— Что?! Кое-что?! — возмущался я тогда. — Да я чертов гений! Я дохрена знаю!

— Гений? — смеялся Лао. — Ты какашка, летящая из задницы лошади, пасущейся в долине Меконга! Пройдут годы, прежде чем ты освободишься от первого невежества. А в том, что ты когда-то сумеешь осознать второе невежество, я и вовсе сомневаюсь! Не говоря уже о том, чтобы освободиться от него!

— Да? — теперь уже и я улыбался. — Раз ты такой умный. Ну-ка, назови мне шесть ароматов кварков.

— Верхний, нижний, странный, очарованный, прелестный, истинный, — ответил этот мерзкий дед. — И знаешь что?

— Что? — уточнил я угрюмо. Я тогда понятия не имел, что чем могущественней Мастер Перемен, тем легче ему поддаются всякие научные штуки.

— А иди-ка ты постой в столбе с утяжелениями часика два, а то слишком у тебя ум беспокойный!..

…

Потом я играл в футбол. Это было воспоминание из детства, потому что только в детстве я в него и играл. Сука довольно быстро положила конец всем моим мечтам о спортивной карьере. Именно тогда я получил свои первые переломы, тогда меня впервые неудачно прооперировали…

…

И… конечно.

Последний сон. Он снился мне каждый раз, когда я засыпал, вот уже черт знает сколько лет…

Звуки сирен… крики… и уничтоженная столкновением машина… Тяжеловоз практически полностью поглотил салон внедорожника… Ощущение, что выжить в такой аварии никто не мог, но сразу после…

— Держи Майка и беги!

Голос мужчины твердый и уверенный. Я тысячи раз пытался как-то повернуться, чтобы увидеть его лицо, но всегда терпел неудачу.

— Беги! А я…

— Нет.

И второй голос. Женский. Полный отчаяния, но от того не менее уверенный. Одно единственное слово за те без малого тридцать лет, что я видел этот сон.

Еще через миг мне на глаза попадается ребенок, завернутый в одеяло, его держат тонкие белые руки…

Никаких намеков на это в самом сне не было, но я чувствовал, что это они… моя семья…

…

— Алекс!

Ну вот.