— Принимать будет комиссия номер восемь, — сказал немец. — Ничего не бойтесь, главное, покажите свой максимум. Помните, что конкурс проводит Академия Управления. Займете место в первой полутысяче — и обеспечите вашей Школе повышение ранга. Сможете выступать в соревнованиях более высокого уровня.

— Разве это не самый высокий уровень? — спросил я.

— Я имею ввиду — от своей Школы.

— А… понятно.

Хуммельс в ответ кивнул, бросил взгляд на часы.

— Начало… через десять минут. Ни пуха, ни пера, ребята. Манн, по окончании наберешь меня?

— Да.

После немец пожал руки мне и Оливеру, с улыбкой чуть поклонился Софи. Последним хлопнул по плечу Манна и сразу ушел.

— Заявка от Нойеров? — спросил я Манна.

— Иначе бы нас не допустили, — ответил он. — Нойеры в прошлом году вошли в первую сотню конкурса, так что в этом у них сразу три места. Одно из них отдали нам.

— Но если мы что-то займем… — протянула Софи.

— На вас это никак не отразится, — перебил ее тренер. — Призы и награды для участников и для Школ — отдельные.

— Ясно…

Сестра бросила на меня взгляд, я же нахмурился. Нойеры (6)… нет, не в них дело. Раз Школа Стихий свое получит, то в этом плане все нормально. Меня задели слова Хуммельса про пятисотое место. Манн ему наверняка рассказывал о нашей заявке, а значит… реальный уровень конкурса был намного выше того, на который я рассчитывал.

— Какое нужно место занять, чтобы пройти дальше? — спросил я.

— Двухсотое, — ответил Манн, не вдаваясь в подробности.

И, главное, винить его тут было нельзя. Он наверняка специально пытался раньше времени нас не обескураживать. И если посмотреть как та же Софи скуксилась после слов Хуммельса, то тренер все правильно делал. Но в итоге все равно ошибся. Так тоже бывает.

— Ладно, — сказал я в итоге. — Сделаем.

— Уверен? — посмотрел на меня Манн.

— Да, все отлично, — ответил я.

* * *

«Комиссия номер восемь» состояла из трех влияющих: «Бенедикта Хивена», «Екатерины Георгиевой» и «Павла Соловьева». Все согласно табличкам на столе. Хивыен был системником средних лет в очках, Георгиева и Соловьев — стихийниками. Женщина была чуть постарше, когда мы вошли, она просматривала бумаги у себя на столе. Соловьев — самый молодой — откровенно скучал. Впрочем, он заметно оживился, увидев Софи.

— Добрый день, господа и прекрасная дама! — воскликнул он.

Георгиева, услышав это, поморщилась, но лишь едва заметно.

— Клан Нойер, — прочитала она в своих бумагах. — Личное защитное устройство. Универсальное к тому же… Кто будет представлять?

— Я. Михаил Духов.

— Тогда прошу остальных в сторону.

На полу помещения была обозначена граница поля — такая же, как в тренировочных залах. По краям от поля стояли стулья.

— В заявке сказано, что вам нужен ассистент — не влияющий, — продолжила женщина, когда Манн, Софи и Оливер заняли места с боку. — Для чего?

— Чтобы никто не подумал, что это я создаю техники, а не артефакт, — ответил я.

И это вызвало неожиданную реакцию. Если выражение лица Георгиевой почти не изменилось, а системник лишь слегка улыбнулся, то Соловьев сдерживаться не стал и едва ли не во весь голос расхохотался.