| Мне это было крайне неприятно. Ведь вождем всего коммунистического движения в мире я считал себя, а тут этот Лева со своей славой опять затмил все мои благие дела. Со временем, взяв в руки всю власть, я стал практически единовластным правителем. Но страшный голод в стране опять стал угрожать моему положению. Семнадцатый съезд партии прошел под лозунгами «Съезд победителей», но там начались сомнения в правильности моей политики. Старые большевики, конечно, слушались меня, но недовольство стало заметно. Оно было несерьезным, но внутренний голос подсказывал, что старая гвардия может объединиться с армией, где были очень сильны позиции Троцкого. Что бы тогда произошло? Вот этого я и боялся. На съезде была робкая попытка ограничить мою власть, даже хотели предложить на мое место Кирова. Видите ли, он умеет слушать народ, понимать его. Какая глупость! Я очень внимательно изучал русский народ. И прекрасно понял, что ему нужно. Народ не был готов к свободе. Да, кучка революционеров думала, что свершится революция, и все измениться на следующий день. Но вспомни, что началось в Петрограде после революции? Погромы винных складов. Мародерство и пьянство – вот тебе и русский народ. Рабочие не хотели работать для себя, на заводах упала производительность труда и дисциплина. Сознательности никакой. Почему так получилось? Да им нужен был нужен хозяин с дубинкой, который заставляет работать. Революцию сделали, а работать за них будет кто-то другой? Они были эгоистами, жили только для себя, а социализм требует другой человеческой формации. Везде. Начал с крестьян. Эти людишки вцепились в частную собственность, и до других им дела не было. Мы дали им землю, а они работали только для себя. Съезд прошел. Я выступил и пообещал быть более внимательным к мнению простых партийцев. Но Киров из моего друга превратился в конкурента. Только тогда я понял, какая это масштабная фигура, и как его авторитет может серьезно угрожать моему положению. Несколько месяцев спустя его убьют. Мысли подсказывали, что надо действовать и не ждать, когда меня сожрут все эти старые революционеры. Политика вещь страшная, здесь нет друзей и союзников. Я искренне плакал у гроба Кирова и прилюдно пообещал найти и покарать его убийц. Мои слова никогда не расходились с делом. Но это были только цветочки. Смотрел, как народ будет реагировать на первые репрессии, и был удивлен, с какой легкостью люди принимали аресты и наказание первых жертв. Теперь знал точно, можно готовить сокрушительный удар по всей потенциальной оппозиции. НКВД возглавлял Генрих Ягода, но он был не слишком рьяным и не готов к крупномасштабным чисткам. Мне нужен был другой человек на этом посту, и я его нашел. В Гражданскую войну этот человек был простым полковым писарем. В мирное время перешел на партийную работу. Невысокий ростом, он обладал кучей комплексов, но я не знаю более, идеального работника, чем Ежов. Вернее, не работника, а исполнителя. Поручив ему что-нибудь, можно было не проверять и быть уверенным – все сделает. У него был только один недостаток: не умел остановиться. И иногда приходится следить за таким помощником, чтобы вовремя остановить. Это был идеальный кандидат на пост наркома НКВД. И Ежов приступил к делу. Я решил убрать всю старую ленинскую команду и выдвиженцев Троцкого в армии. Новый нарком справился с делом на пять с плюсом. Но тут пошел перебор. Истерия вокруг врагов народа закрутилась так, что со всех уголков страны хлынули потоком доносы, и аресты понеслись лавиной. Писатели, актеры, музыканты, почти вся верхушка армии, командование полков, военные аналитики, конструкторы, директора заводов, инженеры, ученые, преподаватели вузов – все попали под карающий меч Ежова. Когда я спохватился, масштаб репрессий был такой, что даже мне стало плохо. Пришлось отстранить Николая Ивановича. Его называли последовательным сталинским наркомом, а в народе ходил афоризм: ежовые рукавицы. Пришлось и Ежова расстрелять. Он много знал такого, во что других посвящать не стоило, и при этом показал всем, что справедливость существует. |
