Джаред сумел донести чемодан до дверей и уронил его только в прихожей. Он решил, что дальше его можно тащить волоком и никто ничего не заметит. Но, оказавшись один в полутёмной прихожей, Джаред сообразил, что не помнит, как попасть в столовую. Из прихожей вглубь дома вели два извилистых коридора…

– Ма-ам…

Джаред собирался крикнуть во всё горло, но его голос был еле слышен даже ему самому.

И как раз когда он остановился, в стене – внутри стены – что-то зашуршало. Джаред слышал, как оно движется вверх, пока звук не стих под потолком. У мальчика отчаянно колотилось сердце.

«Наверно, это просто белка!» – сказал себе Джаред. В конце концов, дом выглядел так, будто вот-вот развалится. Тут, внутри, кто угодно может водиться – хорошо ещё, если в подвале не обосновался медведь, а трубах отопления не гнездятся птицы! Если тут, конечно, вообще есть отопление…

– Ма-ам… – повторил он ещё тише.

Тут дверь у него за спиной распахнулась, и вошёл Саймон, держа в руках две банки с завинчивающимися крышками. В каждой сидело по лупоглазой серой мыши. Следом вышагивала угрюмая Мэлори.

– Там кто-то есть! – объявил Джаред. – Там, в стене!

– А кто? – спросил Саймон.

– Ну я не знаю… – Джареду не хотелось сознаваться, что сперва он решил, будто это привидение. – Белка, наверно.

Саймон с интересом уставился на стенку. Золочёные обои с узором под парчу местами отсырели, отстали от стены и свисали клочьями.

– Думаешь? Прямо в доме? Я всегда хотел белку!

Похоже, никто не считал, будто неизвестное существо в стене – повод для беспокойства, так что Джаред больше не стал об этом упоминать. Но, волоча чемодан в столовую, Джаред невольно вспоминал их крохотную квартирку в Нью-Йорке и жизнь до маминого развода с отцом. И ему хотелось, чтобы сейчас это всё оказалось просто какими-нибудь дурацкими каникулами, а не по-настоящему.

Глава вторая,

в которой ребята исследуют две стены принципиально разными методами

К тому времени как они закончили распаковывать вещи, все комоды и тумбочки на Саймоновой половине комнаты были уставлены стеклянными ёмкостями. В некоторых плавали рыбки. Прочие кишели мышами, ящерицами и всевозможным зверьём, которое Саймон обычно держал в своих нечищеных клетках. Мама разрешила Саймону привезти с собой всех, кроме мышей. Мыши вызывали у неё отвращение, потому что Саймон их спас из мышеловки в квартире миссис Леветт, соседки ниже этажом. Саймон их всё равно привёз, но мама сделала вид, будто ничего не заметила.

Джаред вертелся и крутился на комковатом матрасе, накрывал голову подушкой, как будто пытался сам себя задушить, но уснуть всё равно не мог. Жить в одной комнате с Саймоном – ещё куда ни шло, но жить в комнате, битком набитой клетками с шуршащими, пищащими, скребущимися зверушками было ещё хуже, чем ночевать совсем одному. Да, в городе он тоже жил вместе с Саймоном и его зверинцем, но там все эти шорохи и писки заглушали шум машин, гудки, сирены, гомон толпы… А тут всё было такое непривычное!

Скрип петель заставил его испуганно вскинуться. В дверях маячила фигура в бесформенном белом одеянии, с распущенными чёрными волосами… Джаред выпрыгнул из постели так стремительно, что сам потом не помнил, как это случилось.

Съёжившийся было Джаред распрямился, пытаясь определить, трус ли он, или у него просто отличная реакция. Саймон по-прежнему мирно сопел на соседней кровати.

Мэлори подбоченилась:

– Ну, пошли! Белка нас всю ночь ждать не станет!

Джаред потряс за плечо брата-близнеца.

– Саймон! Просыпайся! Там новое животное! Животное! Новое-е-е!

Саймон дёрнулся, застонал и попытался спрятаться под одеяло с головой.