|
Во время сеанса он сидел рядом со мной, исполняя роль моего брата. Дойл застыл на месте. — Деннис? — Да, Деннис. — Я не знал об этом, простите, — прерывистым голосом пробормотал Дойл. Эйлин отвернулась. Через минуту, взяв себя в руки, она спросила: — Как я выгляжу? — Потрясающе, нет слов… На лице Эйлин играла ослепительная улыбка. Дойл подал ей руку. Эйлин благосклонно приняла ее, и они вышли в коридор. Слуга у двери посторонился, когда они проходили мимо него. К доносившейся снизу музыке примешивался смутный гул голосов. — У меня в волосах заколка длиной в четыре дюйма, — прошептала Эйлин. — Подайте мне знак, когда надо будет действовать. — Да. И постарайтесь всадить ее в наиболее уязвимое место. — Вы в этом сомневаетесь? — О нет, дорогая, нисколько. Эйлин подхватила Дойла под руку, и они направились вниз по широкой лестнице. Зал сверкал огнями канделябров; стол был сервирован серебряными приборами и хрустальными бокалами. В углу располагался струнный квартет. Гости были наряжены, словно для королевского приема. Восемь из них уже заняли места за столом, во главе которого восседал сэр Джон Чандрос. Почетное место справа от него пустовало. Увидев спускавшихся по лестнице Дойла и Эйлин, Чандрос поднял руку, и за столом воцарилось молчание. — Улыбайтесь, дорогая, — прошептал Дойл. — Сы-ыр, сы-ыр, — растянув губы, проговорила Эйлин. — О господи… — Что случилось? — Посмотрите, кого они сюда притащили, — сказала Эйлин, кивком головы указывая на противоположный от Чандроса конец стола. По знаку седовласого джентльмена им навстречу поднялся молодой человек лет двадцати, среднего роста, полный, с очень бледным и отекшим лицом. Реденькие усы и торчащая козлиная бородка отнюдь не придавали ему солидности, скорее наоборот, подчеркивали его молодость. С нацепленными на костюм лентами, орденами, а также целым созвездием свежих пятен на белоснежном камзоле он выглядел смешным до нелепости. Когда Дойл и Эйлин спустились с лестницы, епископ Пиллфрок, разряженный, как для торжественного богослужения, подвел их к молодому человеку, который стоял как истукан, ожидающий неизвестно чего. — Позвольте представить: его королевское высочество принц Альберт Виктор Эдуард, герцог Кларенс, — громко и отчетливо произнес епископ. — Доктор Артур Конан Дойл. — Здравствуйте, — тупо промямлил герцог. В его пустых, близко посаженных глазах начисто отсутствовало какое-либо выражение. — Ваше высочество, — поклонился Дойл. — Мисс Эйлин Темпл, — представил епископ. — Здравствуйте, — повторил принц, не узнавая Эйлин. «Он, вероятно, болен, — промелькнуло в голове у Дойла. — Эйлин не та женщина, которую легко забыть… далее если видел ее лишь однажды, а ведь герцог провел в ее обществе целый вечер…» — Ваше высочество, — присела в реверансе Эйлин. — Погода сегодня удивительно теплая, — пробормотал, как заводной, принц. — Да, необычайно ясный день для этого времени года, — сказал Дойл, почувствовав, что от принца несет перегаром. — День, воистину посланный нам Богом, — закивал епископ, расплывшись в улыбке. |
