|
Эйлин рыдала, уткнувшись в плечо Дойла. Ларри гладил брата по голове. Дойлу показалось, что на какой-то краткий миг в глазах Барри, увидевшего брата, появился проблеск сознания. — Кон… кон-е-е-ц… — прошептал Барри. Он закрыл глаза… теперь уже навсегда. По лицу Ларри струились слезы. Обняв брата, Ларри целовал его, что-то нашептывая на ухо. Дойл взглянул на Эйлин. Она отвернулась. Внезапно Дойл понял, что между ними никогда больше не будет такого взаимопонимания, которое объединяет их сейчас. Ларри баюкал брата, как ребенка, не замечая ничего вокруг. Спаркс смотрел в сторону Рэвенскара, откуда к ним по железным путям приближались огни фонарей. Дойл помог Эйлин подняться в вагон; она без сил опустилась на сиденье. Спаркс что-то сказал Ларри; тот согласно кивнул, и, подняв вдвоем тело Барри, они направились к кабине паровоза. Услышав выстрелы, Дойл выскочил на площадку позади вагона. Огни преследователей были примерно в четверти мили. Схватив ружье, Дойл стал стрелять по приближавшимся теням. Колеса заскрежетали, паровоз, быстро набирая скорость, все дальше и дальше отрывался от преследователей. Скоро огни фонарей превратились в маленькие точки, а затем и вовсе растаяли в сумраке ночи. Глава 19 V. R.[9] Эйлин отказалась от коньяка, предложенного Дойлом. Она ушла в конец вагона и прилегла на полку, отвернувшись лицом к стене. Дойл выпил коньяку. В зеркале, висевшем на стене, он увидел свое отражение. На него смотрел человек с грязным, изможденным лицом, с засохшими пятнами крови на щеках. Опознать себя в этом человеке Дойл был не в состоянии. Но он никак не прореагировал на это, ибо достиг той точки интенсивности переживаний, за которой подобные мелочи не играли никакой роли. Открыв дверь вагона, он вскарабкался на тендер и, придерживаясь за поручень, прошел в кабину машиниста. Тело Барри, укрытое плащом Спаркса, лежало на полу кабины. Паровозом управлял Ларри, сосредоточенно глядя прямо перед собой. — Мы в десяти милях от главной магистрали, — прокричал Спаркс. — Путь свободен. — Путь в Лондон? Спаркс утвердительно кивнул. Дойл выглянул в окно. В тусклом лунном свете торфяники, тянувшиеся вдоль путей, выглядели абсолютно безжизненными. Снежное покрывало казалось саваном, наброшенным на мертвую землю. — Пойду отдохну, — сказал Спаркс, выбираясь из кабины. Дойл подбрасывал уголь в топку, не решаясь заговорить с Ларри. — Вы никогда не слышали, как он пел? — неожиданно спросил Ларри. — Нет, к сожалению. — Барри пел словно ангелочек. Голос у него был что надо… Он велел мне уходить, — помолчав, продолжил Ларри. — О чем вы, Ларри? — Он выманил их из руин, как и хотел, и целая толпа этих тварей кинулась за нами. Барри уложил добрую половину на месте, но оставалось еще много. Они нас здорово прижучили. Да, сэр, намертво. Тут Барри и говорит мне: «Беги!» А я говорю: «Ни за что». А он стоит на своем и говорит: «Должен же кто-то управлять паровозом; я, говорит, старший, и ты должен меня слушаться». Ну я и сделал, как он сказал… — Значит, Барри был старше? — Да, на три минуты. |
