— И это генеральный директор издательского концерна! Айседора Дункан была женой Сергея Есенина!

— Я это знал, — заявил он, ничуть не смутившись. — Пошли, я хочу принять душ и что-нибудь съесть.

— Пошли, — согласилась я. — Но Маяковский, ты представляешь себе? Он входил в эти двери! Он поднимался по лестницам и жил в одном из номеров!

— Представляю, солнышко! Он наверняка никогда не был голоден.

— Ты просто один сплошной ходячий желудок!

— Не всегда! Поверь мне, когда я поем, стану одним сплошным ходячим. — Гоша не договорил и улыбнулся девушке на ресепшене. Я откашлялась и сказала по-французски:

— Добрый вечер, для нас должны были забронировать два одноместных номера. Мсьё Возников и мадемуазель Пчёлкина.

— Одну минутку, — ответили мне, глядя на экран компьютера. — Простите, здесь какая-то ошибка: на ваши имена забронирован один номер с двухместной кроватью.

— Нет, нет! Посмотрите лучше! Два номера, я знаю точно!

Я даже заглянула в компьютер, и девушка развернула ко мне экран:

— Я прекрасно помню эту бронь, потому что девушка очень плохо говорила по-английски и совсем не говорила по-французски. Один номер, две кровати.

— Хорошо, но ведь мы можем прямо сейчас снять ещё один одноместный номер?

— Что вы, у нас начался туристический сезон и свободных номеров давно нет!

— Яна, какие-то проблемы? — спросил мой босс. Я машинально ответила:

— Oui! Ой, то есть, извини... Да. Это ты поручил Лиде забронировать номера? Поздравляю, мы проведём пять ночей в двуспальной кровати!

— В смысле? А-а-а. Ну и отлично! — воссиял Гоша. — А я всё прикидывал, как пробираться к тебе по ночам тёмными коридорами!

— Георгий Асланович! — деланно возмутилась я. — Ладно, если тебе не в тягость после тяжёлого рабочего дня делить со мной гостиничное ложе, то тогда я забираю ключи.

— Забирай, — изобразил он широкий жест хлебопашца, и девушка за стойкой довольно заулыбалась, ощутив, как проблема брони испаряется в густом воздухе Парижского вечернего смога.

Через несколько минут мы получили ключ и поднялись на третий этаж. Комнатка была маленькой, но уютной. Бежево-красно-белые цвета сразу подняли настроение. Огромная двуспальная кровать впечатлила — она была на каких-то полметра шире той, что стояла в спальне Гоши. Моя внутренняя горничная не выдержала и заглянула в душ-туалет. Там было чистенько и благоухало ванильной отдушкой.

Гоша сбросил сумки на кровать и плюхнулся рядом, пружиня на матрасе:

— Ура, мы приземлились.

— Ура, — согласилась я. — При гостинице есть ресторан?

— Ты не подготовилась, — пожурил меня босс с улыбкой. — А вот я — да. Правда, я выбирал по фотографиям блюд, поэтому вполне возможно, что наш ожидает сюрприз.

— Гошечка! — я с трудом удержалась от добавления эпитета «картошечка». — Твои сюрпризы — это нечто! Ты в душ? Я что-то тоже проголодалась!

— Дай мне пять минут, — усмехнулся он и полез в сумку за одеждой.

Примерно через полчаса мы вышли из отеля. Вместо привычной 2Гис карты, Гоша вооружился Гуглом и повёл меня по улице мимо маленького сквера, мимо перекрёстка, больше похожего на небольшую площадь, мимо кафешек и цветочных магазинчиков. Высоченная и чёрная, как Барад-Дур, башня Монпарнасс словно следовала за нами, куда ни сверни — я видела её даже из окна номера. Было около девяти часов вечера, и Париж медленно отряхивался от рабочей суеты дня. Зажигались фонари, подсветки, реклама. Из открытых дверей заведений доносилась музыка — где-то шансон, где-то рок, где-то восточные мотивы.