Мы проковыляли еще немного в кромешной темноте. Впереди, спрятавшись между деревьями, находилась группа полицейских. Раздавался лязг оружия. Большинство было с приборами ночного видения. Они переговаривались шепотом. Один из них сжимал в руке мегафон на батарейках.

– Дай‑ка нам его, Флекке, – сказал ленсман.

В темноте было плохо видно, но выглядел Флекке относительно молодо. Он протянул мегафон Стандалю, который тут же передал его мне.

Усилитель на широкой лямке надо было повесить через плечо. Я сжал ладонь на самом рупоре, который был соединен с усилителем гибким шнуром.

Стандаль показал куда‑то вверх, в темноту:

– Он там. Давай попробуй поговорить… Только, знаешь, пригнись. И не стой на одном месте.

Я понял, что он имел в виду, и немедленно почувствовал, как вдоль позвоночника пробежали мурашки. Меня повысили. Не до места на небесах, а пока только до места на линии огня.

Единственным сухим местом во всем моем теле был рот.

– Есть что‑нибудь попить?

– Только вода, – ответили мне из темноты.

– И смертельно гадкий кофе.

– То, что надо. Дайте водички.

Из темноты мне протянули бутылку минералки. К ней уже кто‑то прикладывался, но я подумал, что бациллы из Согна или Фьордана вряд ли окажутся опаснее хордаландских, – и сделал глоток. Я хорошенько прополоскал рот и проглотил. После чего выпрямился, поднес рупор ко рту и крикнул:

– Ян Эгиль! Ты там?

Звук вышел глухим, мертвым, и молодой Флекке наклонился к усилителю, бормоча:

– Там надо включить.

– Вы можете это сделать?

Он нажал на кнопку – загорелась зеленая лампочка, и я крикнул снова. На этот раз меж скал разнеслось:

– Ян Эгиль! Ян‑малыш! Это Варг!

Стало совсем тихо – и вокруг меня, и там, в ночной темноте. Все, что мы слышали, – только обычные звуки природы: дождь шумел в деревьях, вода капала с листьев и ручьем журчала у нас под ногами.

– Ты меня слышишь?!

Нет ответа.

– Ты же помнишь меня! Варг из Бергена! Ты сам просил, чтобы я поговорил с тобой!

– Да не о чем говорить! – внезапно прозвучало из темноты.

– Но ты же сам просил, чтобы я приехал! Я приехал их Бергена специально, чтобы увидеть тебя!

Снова наступила тишина; вероятно, он размышлял.

– Было бы здорово увидеть тебя снова! Ты же уехал десять лет назад! Небось вырос‑то как!

Сверху донесся какой‑то неразборчивый звук.

– Что?! Я не слышу!

– Херня!

Я опустил рупор и задумался. Потом поднял его снова:

– Я привет хотел тебе передать! От Сесилии! Ты помнишь ее?!

И снова никакого ответа.

– Ян‑малыш! Можно, я поднимусь к тебе?

Стандаль замотал головой и протестующе выставил ладонь, показывая, что этого он позволить не может.

– Вы с ума сошли? Жить надоело?

– Нет! – сказал я, опустив рупор. – Однако это не дело – стоять и орать друг другу. Лишняя напряженность. Я могу подняться к нему и не подходить близко, но так, чтобы, по крайней мере, мы видели друг друга!

После небольшой паузы сверху донесся ответ:

– Только ты один приходи!

В его голосе не слышалось особого дружелюбия. Он говорил вкрадчиво, как большой тролль, задумавший заманить меня на мост, а потом обрушить его в пропасть.

– Я не могу вам этого разрешить, Веум, – веско сказал Стандаль.

– Но я ради этого и приехал сюда.

– А если он выстрелит?

– Не выстрелит, поверьте мне. Я работал в охране детства и знаю таких ребят.