— Ты очень хорошая сестра, — грустно произнесла Тамара. — Почему т ы всегда помогаешь ему, а не он тебе?

Лена в недоумении пожала плечами.

— Я об этом не думала. Разве родные будут считаться — ты мне, я тебе? Когда мне было по-настоящему плохо, он помогал. Другой вопрос, что ему бывает плохо куда чаще, чем мне. У него такой характер: чуть что — мировая скорбь. Я, слава богу, не награждена художественным темпераментом и живу гораздо проще. Но я знаю, что в серьезной ситуации он сделает для меня все. Знаешь, когда мне было двадцать, я связалась с одним бандитом, — без перехода продолжила Лена. — Не из крупных бандюганов, но и не из самых мелких. Так, серединка наполовинку.

— В каком смысле связалась? — уточнила Тамара.

— Ну, не грабить же с ним по ночам ходила, — рассмеялась Лена. — Трахалась с ним, разумеется. Мой первый брак как раз начал мне надоедать, и захотелось чего-то новенького, а Пашка радикально отличался от моего мужа. Такой, знаешь ли, амбал с накачанными мышцами и без тени интеллекта. Но через некоторое время я поняла, что это не мой тип. Решила порвать — не тут-то было. Пашка мнил себя хозяином жизни и не мог позволить, чтобы какая-то девчонка его бросила. Как раз было время криминального беспредела, помнишь? — Лена улыбнулась, словно криминальный беспредел являлся ее светлой мечтой, и с той же улыбкой добавила: — Кстати, Пашку уже пять лет как грохнули. Жалко — все-таки кусочек юности. Двадцать лет нам бывает только раз. Короче, начал Пашка меня преследовать и угрожать. Я спешно поссорилась с мужем и переехала к Леньке.

— Почему? — не поняла Тамара.

— Как почему? Не хотела, чтобы Сережка знал, что я ему изменяю, его бы это нервировало. Но трудно было б не заметить торчащего у подъезда Пашку. Да от одного его вида все соседи цепенели! Нет, я предпочитала, чтоб Пашка торчал у дома Леньки. Ты не перебивай, ты слушай. Я рассказала все Леньке, он отнесся с пониманием и взял меня к себе, даже встречал вечерами из института. И вот во дворе подкарауливает нас Пашка, смотрит на Леньку с величия своих ста кило мускулатуры и говорит мне: "А ну пошла, куда велю". И для убедительности добавляет мату. Тогда Ленька — я и не знала, что он умеет — в ответ посылает его так крепко, что даже я растерялась. Пашка перекосился от обиды и вытащил нож. Тут я уже перепугалась. А Ленька побледнел и пошел прямо на Пашку. Идет на нож и медленно говорит: "Ты никогда больше к ней не подойдешь, понял?" И Пашка… он вдруг сник и начал пятиться. У Леньки было такое лицо… это не передать… но он бы задушил Пашку голыми руками, и тот это понял. Пробормотал: "Оба вы психи", — и ушел. Больше я его ни разу не видела. С тех пор я стала умнее и не попадаю в подобные ситуации. А Ленька остался тем же дураком. Ты к нему вернешься?

— Я не могу, Лена, — чувствуя подступающие к глазам слезы, объяснила Тамара. — Он меня не любит.

— Да что ты, ерунда! Как он терзал трех предыдущих жен, ты не представляешь. Одна ему, видите ли, проста, другая болтлива, третья бессовестна. А где, спрашиваю, были твои глаза, когда женился? Ну, ты же знаешь, где именно у мужиков глаза. И все три бедные девочки изо всех сил пытались ему угодить и рыдали у меня на плече после развода. И без упреков мирились с тем, что он гуляет. — Лена вздохнула. — Зря я тебе это говорю, теперь ты и вовсе не захочешь вернуться. Я ведь понимаю, почему ты ушла. Ленька требует от окружающих невыполнимого, а сам не согласен поступиться даже элементарным. Не знаю, почему я всегда ему все прощаю.