Тамаре хватило пары минут.

— Если ты страдаешь, что еще не освоил вот этого, то уж извини.

— Да не потому страдаю, что не освоил, — заорал Леонид, — а потому, что это может освоить каждый! Каждый, понимаешь! А то, что делаю я, никому не нужно!

— Ничего подобного, — спокойно возразила Тамара. — Прости за сравнение, но обнаружив, что люди посещают туалет, не стоит делать вывод о ненужности театров.

Леонид опешил, затем рассмеялся.

— Тамара, ты чудо. Зачем ты меня бросила, а? Я так мучился один. Давай наймем твоей матери сиделку, а ты останешься со мной.

— Сиделка — дорогое удовольствие, — напомнила Тамара, — а у нас нет денег. Да мама и не согласится.

Это была ошибка. Леонид снова помрачнел.

— Нет денег. Нет денег. Как мне это надоело! Я на днях был в издательстве, спрашивал, когда наконец выйдет мой альбом. "Нет денег", — разводят руками они. Я прекрасно понимаю, подобные проекты коммерчески невыгодны. Печать должна быть качественной, и себестоимость экземпляра будет очень высокой. И что получается? Всякая посредственность стряпает вульгарные картинки и моментально их продает, а я сижу и жду, пока какой-нибудь жалкий европейский журнальчик соблаговолит заплатить свои жалкие гроши. Это несправедливо. Они не понимают, что для эротики тоже требуется талант, требуется не меньше, чем в любом другом жанре. Показать бы этим идиотам, что такое настоящий мастер! Послушай, Тамара, — оживился Леонид. — Если бы ты наконец согласилась сняться обнаженной, я бы создал шедевр. Именно сейчас я чувствую, что это так.

Тамара вздохнула. С одной стороны, хорошо, что от мыслей о собственной никчемности Леонид плавно вернулся к привычному ощущению своей гениальности. С другой стороны, сниматься обнаженной она давно и наотрез отказалась. Есть вещи, перенести которые она не в силах. А Леонид уже смотрел тем самым профессиональным взглядом, который Тамара слишком хорошо знала.

— Леонид, — поспешно произнесла она. — То ты ревнуешь на пустом месте, а теперь хочешь, чтобы меня видели голой посторонние люди.

— Не тебя, а мое произведение, — удивленно возразил он.

— Не вижу разницы. Там ведь буду я.

— Но ты будешь гораздо недоступнее для любого мужчины, чем когда стоишь рядом с ним вживую, пускай совершенно одетая. Тут нелепо ревновать. Не думаю, что хоть один художник комплексовал, запечатлев любимую женщину в виде Венеры или Данаи. Впрочем, это потом. Я так соскучился по тебе, Тамара. Мне так нужна твоя поддержка.

Сердце Тамары защемило от счастья. Она не просто любовница — Леониду нужна ее поддержка. Правда, через секунду выяснилось, что суть от этого не изменилась. Леонид уже успел раздеться, когда зазвенел мобильник.

— Тамара, — отчаянно зашептала Надежда Дмитриевна. — Я умираю!

— Да ничего подобного, — послышался раздраженный голос Ленки. — Отдайте телефон, Надежда Дмитриевна! Тамарка, все в порядке. Это обычная истерика и ничего больше. Сейчас дам ей снотворное, и она спокойно продрыхнет до утра.

— Нет, — тихо возразила Тамара. — Я еду.

Леонид с ненавистью кричал ей что-то вслед, а через полчаса ожидал скандал со стороны Ленки и кроткий упрек матери: "Я бы предпочла умереть рядом с тобою, доченька, это скрасило бы мне последние минуты, но, если тебе это трудно, поступай, как знаешь".