— Откуда?

— А, неважно. Короче, никакой работы ты больше не берешь и мать навещаешь на часок-другой, а не торчишь с нею целыми днями. В конце концов, профессиональная сиделка — это для больного существенно лучше. Посоветуйся с Люськой, она практичная, объяснит, куда надо обращаться, чтобы все устроить. На какое-то время этих денег хватит, правильно? А там посмотрим.

— Я не уверена, что мама согласится подолгу оставаться с посторонним человеком. Она и Ленку-то, и даже Люську не…

Тамара осеклась. Лицо Леонида преобразилось в ту страшную посмертную маску, от которой щемило сердце.

— Я попытаюсь, Леонид. Прости.

Постепенно любимые черты, расслабляясь, принимали привычный вид.

— Попытайся, Тамара. И учти — моя жизнь зависит от тебя не меньше, чем жизнь твоей матери. Больше. Я жду тебя вечером. Навсегда.

На сердце у Тамары стало легко, словно дюжина ярких воздушных шариков несли его к небесам.

Радость длилась недолго. У подъезда стояла знакомая машина, до неприличия роскошная. Из нее рванулся знакомый человек.

— Тамара, — решительно произнес он, — нам надо поговорить.

— Здравствуйте, Андрей Семенович, — вздохнула Тамара.

— Что вы хотите? — спросил он.

Тамара молча вскинула на него глаза. Что она хочет? Странный вопрос. Она хочет многого, в большинстве своем невыполнимого.

— У меня серьезные намерения, — после паузы добавил собеседник. — Я порядочный человек, не какая-нибудь богема. Богатый. Нежадный. Крепкого здоровья. Вдовец. Дети взрослые, живут самостоятельно. Короче, недостатков у меня нет.

Тамара чуть было ни улыбнулась простодушному заявлению, но успела спохватиться. Улыбки сейчас неуместны.

— Я замужем.

— Нет, я выяснил. Вы не зарегистрированы.

— Это неважно. Я замужем, я люблю своего мужа и никогда не полюблю никого другого. Простите, но это правда. Я надеюсь, мы с вами больше не встретимся, Андрей Семенович, и у вас все будет хорошо.

— Мы безусловно встретимся. Вы сейчас домой, к матери? Давайте я вас отвезу.

— Нет, спасибо, Андрей Семенович, — возразила Тамара. — Пожалуйста, не надо со мной встречаться.

Настроение было испорчено, а дома упало окончательно. В присутствии Леонида Тамаре казалось, что не выполнить его требования — значит, совершить преступление. Рядом с Надеждой Дмитревной все менялось. Мама тихо плакала, повторяя: "Конечно, поступай, как тебе удобнее. В конце концов, чем раньше я умру, тем лучше. Я зажилась на этом свете". Тамара изучала рекламные объявления "Опытная сиделка предлагает помощь в уходе за больными" и чувствовала себя преступницей. Рука не поднималась набрать номер.

Телефон зазвонил сам.

— Ну, что? — без предисловий поинтересовалась Люська. — Надо так понимать, вы помирились? Ленка вчера притащилась сменить меня у одра твоей мамочки злая,

как мегера. Она тебя сегодня не покусала?

— У меня совсем нет силы воли, — ответила Тамара. — Леонид дал деньги на сиделку, а мама не хочет.

— Еду, — коротко сообщила Люська.

Она появилась, шумная и энергичная. "Твоя подруга — не женщина, а электровеник", — съязвил как-то Леонид.

— Ничего-то ты без меня не можешь, — с глубоким удовлетворением констатировала Люська, глядя на печальную Тамару. — Ладно, давай решать твои проблемы. Одно могу сказать в пользу Леонида — с тех пор, как ты с ним связалась, моя жизнь стала вдвое интересней.