Вот выполз. Безумец был в хорошем настроении – ухмылялся, нетерпеливо помахивал тесаком с запекшейся кровью. Он говорил:

– Вверх ногами ползать научился? Молодец! Ну, готовь палец…

Творимир протянул правую руку, на которой оставалось три пальца – спустя мгновенье, оставалось два. Безумец прижег рану, и кровотечение остановилось, но тут хлопнул себя по лбу:

– Ведь договаривались, по трети пальца за визит! А я целиком оттяпал! Ну, ничего – следующие два визита пройдут безвозмездно.

Творимир находился под действием наркотика, потому не чувствовал боли. Мутными глазами искал девушку. Она сидела за столом и что–то писала. В этот раз ничего не сказала, а он ничего не испытывал – все чувства были притуплены.

При расставании старик наградил его еще одной банкой со мхом, и пробормотал, что у него «такого добра навалом», а также: «если голова будет болеть – поешь мха, сразу пройдет».

Творимир полез в свою конуру, но на полпути соскользнул, при падении едва не свернул шею. Потерял сознание.

Очнулся с дикой головной болью. Банка разбилась, и мох расползся по стенам.

Боль была нестерпимая – он начал сдирать мох, и жевать его.

Навалились бредовые виденья. Стены извивались, танцевали. Выбегали железные псы и черные дыры. Миллион железных безумцев водили хоровод. Миллионы Творимиров ползли по трубе…

Пришло время – вновь появилось Солнце – поволокло вверх. Безумец жульничал – и в этот раз отрубил целый палец, но Творимир не противился.

Прекрасный призрак глядел в пустоту. Никаких чувств не было… В окончании ночи Творимир вновь загрохотал вниз.

Так и повелось. Творимир больше не ходил на долбление подъездов. Его питал красный мох, который облепил его конуру. За день он съедал половину, но за ночь эта половина зарастала. Потом он полз к безумцу – тот заменял ему пальцы железными протезами. Кончились пальцы – в дело пошли кусочки рук и ног. Постепенно Творимир зарастал железом, но ему было все равно.

Собственно, ему и призрак девы был безразличен. Прежних чувств не было… Почти всегда его окружали наркотические виденья. Когда долго не жевал мох – голову тисками жала боль.

Так продолжалось очень долго…

* * * 

Однажды стены его конуры рухнули.

Много видений пережил Творимир, и подумал, что это одно из них. Через сутки понял, что стены действительно обветшали и рухнули.

Он оказался в изначальной своей комнатушке, по которой уже расползся мох. Он пожевал, подошел к окну – там ползали жирные мухи. Творимир начал их давить. Мух было очень много, и в ближайшие дни любимым развлечением Творимира стала давка этих насекомых. Конечно, он не забывал и про мох…

Железная труба рухнула, а пролом в потолке затянулся. Что касается соседей сверху, то они куда–то пропали. Творимир уже и забыл, что ползал вверх, забыл и про деву. Он просто ходил по своей комнате, жевал мох и давил мух. Если бы он взглянул на себя со стороны, то увидел бы точное отражение Безумца. Протезы начали ржаветь, а он – гнить.

Так продолжалось очень долго…

* * * 

Однажды в его дверь сильно застучали и закричали:

– Откройте! Немедленно! Я требую!

Творимир приоткрыл, увидел тощего юношу, и проскрежетал:

– Кто требует?.. Ты требуешь?.. А–а–а – ну, я преподам тебе хороший урок.

– Видите ли. Это очень важно для меня… Самое важное в этой жизни, понимаете?.. И я очень устал… – оправдывался юноша.

У Творимира возникло мучительное чувство, что все это уже было. Он стал отговариваться, но юноша кричал про образ девы, и все же проник внутрь.