– Да, это так. Полагаюсь на тебя, Хуран. Ступай.

    * * *

    Этайа коснулась струн, и инструмент отозвался ласковым переливом.

    «Почему ты никогда не поешь, светлейшая?» – вспомнила она вопрос, задаваемый многими.

    «Разве моя игра несовершенна? – спрашивала она тогда.– Разве ее недостаточно для гармонии? Пение не сделает ее лучше».

    «Пение сделает ее другой, не менее прекрасной»,– говорили наиболее искушенные в убеждении.

    «Да, другой,– соглашалась Этайа.– А мне дорого то, что есть».

    Это было неправдой. Вернее, той правдой, что скрывает истину. Но что еще она могла сказать? Будь Эрд сейчас рядом с ней, он знал бы, почему она не поет. Но Эрд был далеко. И Нил, который знал о ней больше, чем светлорожденный, тоже был далеко. И Биорк. Если не считать слуг, один лишь старик купец из Атура жил сейчас в гостинице. Хотя нет, и купца не было тоже…

    Но – они уже идут. Этайа еще раз тронула струны. Шаги слышались в коридоре: даже мягкие маты не в состоянии заглушить топот солдатских сандалий. Вот они сопят у двери. Сейчас один из них ударит в гонг. Или просто распахнет непрочную дверь. Этайа взяла следующий аккорд и запела…

    * * *

    Покрытый пылью и пеной, падающей из пасти, обагренный кровью пард вылетел на отрезок дороги, ведущий к заставе. Стражники прервали игру, вскочили, увидели желтый флажок гонца, все еще привязанный к голове парда, и поспешно бросились отодвигать решетку. Когда один из них признал Эрда, было уже поздно. Пард вихрем промчался мимо. Воины растерянно смотрели, как садится облако пыли, поднятое всадником.

    Старший опомнился первым. Выкрикивая проклятия, он устремился к высокому дереву. По деревянной лестнице конгай вскарабкался на верхушку, где было установлено сигнальное зеркало. Серия тревожных вспышек полетела в сторону Фаранга.

    Всадник на хрипящем парде мчался по улицам Фаранга едва ли не быстрей, чем посланные зеркалом отблески солнечного света. Сопровождаемый криками шарахающихся фарангцев, нещадно понукая зверя, всадник проскакал в сторону Гавани.

    IX

    «Фарангскую гавань не без оснований считают северными воротами Конга. Но открытые для торговых судов, ворота эти надежно замкнуты от недоброжелателей – заперты расположенными у входа в залив фортами. А если пиратам моря Зур или иным завоевателям удастся все же проникнуть в залив, их ждет малоприятная встреча с северной эскадрой Конга. Именно Фарангская гавань оказалась тем камнем, о который споткнулись воины нашего императора Ферроса, когда, после окончания Времени Смут, сей достойный правитель пожелал восстановить в Конге справедливую власть».

    Сигвар Гурский. Описание земель. Глава «Благословенный Конг»

    Фарангская гавань. Череда причалов, скопище судов и суденышек, заполнивших одетое в камень устье Фуа и оба берега залива. Грязная, шумная и веселая Фарангская гавань. Все краски Мира и все его пороки. Самое свободное место во всем благословенном Конге.

    Нил уже почти два часа шатался по заплеванным наркотической жвачкой пирсам и еще более грязным задворкам фарангского порта. Он успел поболтать с сотней человек: матросов, носильщиков, шлюх, портовых пьяниц. Распил кувшин темного вина с портовыми стражниками (самые осведомленные люди в порту: брать мзду – большое искусство) и узнал имена всех капитанов и кормчих, что покинули Гавань в начале недели. Узнал он также и имя капитана большого торгового корабля, что должен был отплыть вверх по реке будущей ночью.