— Ветер, поскользнулся, упал — присоединился Кошак. — С крыши.

Парень был нехарактерно немногословен, но его можно было понять.

— Пожар — сообщила Храна. — И собственная дурость.

— У меня — грабитель-домушник — произнёс я. — Невовремя домой вернулся…

— Грабители и пожар — сообщил Калиостро. — По крайней мере, жену смог отослать… Могло быть и хуже.

Фигура впереди становилась видна всё чётче. Я сжал меч.

Тьма, струящаяся и колышащаяся под нашими ногами, была плащом, спадающим с плеч стоящего впереди.

Он повернулся к нам. Скелет с синими огоньками в глазницах. Без косы.

— Бывает иногда, что кого-то встречаю я во второй раз. Но множество такое — впервые. Я — Танатос, крылья смерти, несущие души к последнему сну.

— Я всё ещё не вернул себе своё имя, так что прошу извинить за невозможность нормально представиться — произнёс я. — Впрочем, вы это наверняка знаете. И ещё раз прошу извинить, но… — я поднял меч. — Как бы ни были ничтожны мои шансы, я не могу просто сдаться, так что по крайней мере попытаюсь победить. Геракл однажды сумел это провернуть, в конце концов.

— Геракл? Он был жив. И он не был обычным человеком. Вы же мертвы, и уже под моей властью.

— О, но тогда всё хорошо!

Я повернул голову, и обнаружил, как и можно было понять по голосу, Алис.

— Стоящие перед вами, технически, ещё не мертвы. И, технически, не совсем люди. И, наконец, они всё ещё не полностью находятся в вашем домене — пока ещё они остаются частично в царстве ваших братьев, сохраняя истину их мира.

Я заметил, что хотя на первый взгляд Алис, как и мы, стоит на плаще Танатоса, на самом деле она зависла над ним.

— Ещё не мертвы?.. — я уцепился за ниточку, в то же время ощущая груз отчаянья, который прежде делал вид перед самим собой, что не замечаю.

— Время — ответила она. — Я объясню потом, надеюсь.

— Люди пытаются бороться со смертью, это нормально — произнёс Танатос, и в его костяных руках блеснуло лезвие — нет, не косы. Большого двуручного меча. — Кто-то уступает бессилию, кто-то отчаянью, кто-то — боли. Были и те, кто заставили отступить меня до следующего раза. Я всегда принимаю вызов. Я всегда побеждаю в итоге. Боритесь, пока хватит сил и воли. Смерть не судит, смерть принимает всё.

— Знаете, в чём главный прикол всей этой хрени? — произнёс вроде бы знакомый мужской голос, и повернувшись на него, я обнаружил Метатрона с огненным мечом в руках. — Я всё ещё атеист.

И он атаковал Танатоса.

Вопреки моим ожиданиям, бог смерти сражался очень… обычно. Я имею в виду, что он не использовал никаких сверхъестественных способностей, если не считать сверхъестественных силы и проворности.

Хотя, ещё раны от его меча были гораздо болезненнее, чем должны бы. Но исцеление работало.

Попытки блокировать его удары отбрасывали, заставляя трещать кости, и вероятно стоили бы нам оружия и щитов, если бы не адамантовое покрытие… но и оно получало повреждения. Даже божественная воля с трудом противостоит оружию Смерти. Попытки уклонения оказывались в лучшем случае частично успешными, и стоили болезненных ран. Командная работа и использование магии помогали нам, но силы продолжали уходить, а боль подтачивала волю.

Калиостро пал первым — не от смертельной раны, а от усталости. Наш маг выкладывался на полную, непрерывно натравливая на Танатоса собак и птиц, не причинявших ему вреда, но заставлявших отвлекаться, что очень помогало. Сейчас Орденец вымотался настолько, что не смог поддерживать Маску, и я во второй раз увидел его в его нормальном виде.