— Знаю. Я испорченный и желчный. Ну, что там с личными местоимениями?

Селина снова заглянула в книгу.

— Usted. Вы. El. Он. Ella…

— После двойного «л» нужно произносить «я». Элья.

— Элья, — сказала Селина и опять посмотрела на него. — Ты когда-нибудь был женат?

Он ответил не сразу, но лицо у него напряглось, словно она включила лампу и направила свет ему в глаза. Затем Джордж ответил вполне спокойно:

— Женат я не был. Но однажды был помолвлен.

Селина подождала, и он, видимо ободренный ее молчанием, продолжил.

— Это случилось, когда я жил в Брэддерфорде. Ее родители были местные: очень богатая семья, добрые, сами выбились в люди. Настоящая соль земли. Отец ездил на «бентли», мать на «ягуаре», а у Дженни был охотничий гунтер десяти футов в холке и специальный фургон для перевозки лошадей. Они ездили в Сент-Мориц кататься на лыжах и в Форментор на летние каникулы, а еще на музыкальный фестиваль в Лидс, потому что так было принято в их кругу.

— Не пойму, жесток ты или добр.

— Я и сам не пойму.

— Почему же она порвала с тобой?

— Не она. Я порвал с ней. За две недели до самой роскошной свадьбы, когда-либо случавшейся в Брэддерфорде. Несколько месяцев я не мог пробиться к Дженни: вокруг всегда были подружки невесты, поставщики, повара, фотографы, прибывали свадебные подарки… Бог мой, сколько было подарков! И я вдруг почувствовал, что нас как будто разделяет стена и мне до нее не достучаться. А потом понял, что ей не мешает эта стена, что она ее даже не замечает… и пускай я не страдаю избытком самоуважения, мне не хотелось растерять то, что от него осталось.

— Ты сказал ей, что свадьба отменяется?

— Да. Я пришел к ней домой. Все сказал Дженни и ее родителям. Разговор происходил в комнате, полной подарков, среди ящиков и коробок, оберточной бумаги, серебряных подсвечников, салатниц, чайных сервизов и сотен подставок для тостов. Это было мерзко. Непростительно. — Джордж передернул плечами. — Я чувствовал себя убийцей.

Селина подумала о новой квартире, коврах и ситцах, белом платье и церковной церемонии, и мистере Артурстоуне в роли посаженного отца. Паника, которую она ощутила при этой мысли, была сродни ночному кошмару. Словно ты заблудился во сне и понимаешь, что тебе не выбраться. Знаешь, что где-то повернул не в ту сторону и впереди тебя ждет неминуемая катастрофа — крутые обрывы и другие бесчисленные безымянные страхи. Ей захотелось вскочить на ноги и бежать, спасаться от того, к чему она сама себя приговорила.

— Это тогда ты уехал из Брэддерфорда?

— Не смотри на меня так испуганно. Нет, не тогда. Мне пришлось остаться там еще на два года. Я стал персоной нон грата для всех мамаш с дочерьми на выданье, от меня отвернулись те, от кого я меньше всего ожидал. Кстати, это было довольно любопытно — понять, кто твои настоящие друзья… — Он сделал шаг вперед и оперся локтями о крышу каюты. — Однако мой рассказ вряд ли поможет улучшить твой безупречный кастильский испанский. Посмотрим, справишься ли ты со спряжением глагола Hablar. В настоящем времени.

Селина начала:

— Hablo. Я говорю. Usted habla. Вы говорите… Ты был влюблен в нее?

Джордж кинул на нее короткий взгляд, но в его темных глазах не было злости — одна только боль. Потом положил загорелую ладонь поверх открытой страницы учебника и мягко произнес:

— Не подглядывай. Обманывать нехорошо.

«Ситроен» появился в Кала-Фуэрте в самое жаркое время дня. Солнце полыхало в безоблачной небесной синеве, тени были черные, а дома и пыль — ослепительно белые.